Дворцовый парк сиял и переливался всеми оттенками красного, в беседках за цветущим озель-исом шепталась парочка, и голоса порой прерывались игривым смехом и томными вздохами. Шариссар ускорил шаг и лишь бросил проводнику:
— На границу. К Ледяному Пологу.
— Не соизволит ли господин дать более точную точку выхода? — слегка растерялся проводник.
— Любую! — процедил Шариссар. — Любой гарнизон. Подальше отсюда…
Старик понятливо кивнул и принялся колдовать над аркой перехода, куда со вздохом облегчения шагнул паладин.
До самого утра он объезжал укрепления, осматривал расположение войск и проверял готовность стражей. И был доволен тем, что видел. Его армия могла отразить любое нападение. Или атаковать. Его армия была почти совершенна — словно смертоносный заточенный клинок, готовый вонзиться в плоть врага.
— Скоро… — паладин откинул голову, рассматривая бегущие по розовеющему небу сизые облака, — скоро все закончится.
Пятиземелье слабеет с каждым рассветом, и скоро Совет сможет открыть коридор для целой армии. Открыть так, что не придется обрывать кровные нити стражей, и они будут полны сил и готовы завоевывать.
Паладин перевел взгляд на ряды солдат, на привычную картину, которую наблюдал всю свою жизнь. Здесь, вдали от роскошного убранства дворца, вернулось его спокойствие, и Шариссар уже почти улыбнулся, когда внутри взорвалось беспокойство. Словно огненный шар прокатился по нутру, опаляя внутренности до пепла. Страх. Не его — Леи. И сразу — его. Неконтролируемый, дикий, почти безумный страх за ту, что где-то в другой реальности испугалась.
Эмоции девушки были столь сильны, что смогли пробиться сквозь толщу времени и пространства, и Шариссар почувствовал их. Ощутил и прыгнул, на лету меняя форму, не слыша того, что ему говорили, забыв то, что говорил сам. Ему было наплевать на окружающих, солдат и стражей, он забыл о своем долге и цели, гонимый лишь потребностью защитить ее, уберечь, закрыть… Лес, еще окутанный туманом, слился в одно размытое пятно, лапы почти не чувствовали земли, а из горла рвался рык.
Он остановился возле проводника, взрывая когтями глубокие борозды в сырой почве, с корнями выдирая жесткую траву.
— Арку! — рявкнул паладин, еще не успев до конца сменить форму. — Немедленно! В Хандраш!
Старик, уже кинувший камни, обернулся растерянно.
— Простите? Я не уверен, что знаю эту точку выхода… Позвольте…
Проводник вытряхнул из ритуального мешка шар и напряженно всмотрелся в карту Оххарона.
— Прошу повторить название, мой господин… Как вы сказали? Хандраш? Хм… Никогда не слышал…
Шариссар сжал ладони в кулаки, тяжело втянул воздух.
— Не надо, — глухо бросил он. — Не ищите…
И, развернувшись, пошел вдоль кромки леса к лагерю. Пешком. В человеческом облике. Сжимая кулаки так, что хрустели кости.
Чувства Элеи утихли, но эхо ее страха все еще звучало внутри, раздирая душу беспокойством.
Душу?!
Шариссар рассмеялся. Откуда у него душа? Нет ее, много лет как нет. Да и была ли? Глупости все это…
Он сел на поваленное дерево и уставился в одну точку. Перед глазами темнел обломок скалы и застывшая на камне ящерица. Треххвостая, синяя, с яркой желтой полосой на чешуйчатой шкурке. В Хандраш такие не водились.
И он больше не в Хандраш. И не может поставить туда арку, не может перейти сквозь грань миров, не может коснуться Леи. Она не просто далеко — она в другом мире, и ему, паладину Мрака, в этот мир пути нет без позволения королевы. Это Лея может проходить грань, не он. И в Хандраш он попал благодаря ей, вернулся обратно — благодаря зову Лиарии. А сам по себе Шариссар не мог покинуть пределы своего мира, это было не в его силах.
Но он совершенно забыл об этом, когда, словно одержимый, мчался к арке. Он обо всем забыл — о долге, о стражах, о цели. О самом Оххароне. Да что там, плевать ему было на этот мир, он бросил все и всех, гонимый лишь одним желанием — защитить. Ту, которую сам погубил.
Ящерица качнула всеми тремя хвостами и юркнула в щель, словно осуждая паладина.
— Да пошла ты, — пробормотал он и мотнул головой. — Мрак. До чего я докатился. Разговариваю с ящерицами. Высший паладин Оххарона. Мда.
Он поднялся, одернул плащ и пошел в сторону лагеря.
* * *
Незабудка
Незабудка сквозь ресницы наблюдала за высоким темноволосым мужчиной, которого звали Айк. Он был симпатичным, и Сиере нравилось его дурить. К тому же это оказалось довольно легко.
Своим детским сознанием Незабудка быстро сообразила, что Айк только с виду грозный, а на самом деле теряется, стоит Сиере захлопать глазами или заплакать. Она даже проделала это пару раз, чтобы убедиться, — и точно! Несколько слезинок, и Айк начинал метаться по комнате, пытаясь найти причину ее слез и успокоить малышку.
Сиеру это ужасно веселило.
Вечером пришел косматый старик в синей мантии, постоял рядом, а потом положил ладонь на лоб девочки.
— Значит, ты у нас ходящая сквозь миры… — задумчиво и непонятно протянул он.
— Я — Сиера, — поправила смешного старика девочка. Тот улыбнулся.
— Только мы твой дар крови пока приглушим, милая, перекроем ручеек, высушим… Только сны и оставим, милая… Не надо даром пользоваться, дурно будет…
— Кому дурно? — не поняла Незабудка.
— Всем, — вздохнул старик. — Всем будет дурно, если ты исчезнешь. Если наш господин разозлится, дурно будет всем. Так что злить мы его не будем, ладно?
— А ваш господин — Шарис-аррр-даррр-рей?
Старик крякнул и пугливо оглянулся. Забормотал что-то про Вездесущий Мрак, прося того смилостивиться над несчастным магом. Потом быстро помахал руками над девочкой и убежал, подхватив полы своей длинной мантии.
— Ложись спать, Сиера. — Айк стоял у стены и хмурился, но малышка видела, что его глаза вовсе не злые, в них искрился смех. — И лучше бы тебе не называть так господина. Доиграешься.
Незабудка лишь фыркнула и улеглась, спорить не стала.
Айк потоптался, искоса посмотрел на спящую девочку, прикрыл ее меховым покрывалом и ушел. Выждав положенное время, Незабудка сползла с постели и прокралась к двери. Приложила ухо, но за створкой было тихо. Она потянула ручку и хмыкнула: как девочка и ожидала, дверь оказалась заперта. Но она и не собиралась выходить через нее. Сиера давно приметила другую — ту, в которую входил дарей-ран Шариссар Даметхар. Конечно, она запомнила его имя. Сиера вообще очень хорошо все запоминала, просто не считала нужным говорить об этом взрослым.
Она постояла у той, другой, потайной двери, раздумывая. А потом нажала на выступы так, как это делал Шариссар. И хихикнула, когда створка бесшумно открылась. Взрослые такие смешные, считают, что маленькая девочка ничего не видит, если лежит с закрытыми глазами. Вот Лея всегда точно знает, спит Незабудка или лишь притворяется. Обмануть сестру Сиере никогда не удавалось. А с этими мрачными и огромными мужчинами это выходило проще простого.
