За последние месяцы последствия автокатастрофы исчезли почти полностью; Ройял чувствовал себя даже сильнее и увереннее, чем до аварии. Он победил в попытке властвовать над высоткой и заслужил право управлять громадным домом, пусть даже ценой собственного брака. А что касается нового общественного порядка, появление которого он хотел увидеть, то Ройял начал понимать, что очень близки к истине видения многоэтажных вольер. Сам того не сознавая, он создал гигантский вертикальный зоопарк из сотен поставленных друг на друга клеток. Все события прошедших месяцев обретают смысл, если понять, что яркие и экзотические существа просто научились открывать двери.
Поскольку в кухне не было никакого оборудования, готовить приходилось в соседней квартире. Миссис Уайлдер снова вошла с подносом, перешагивая через перегородившие прихожую мусорные мешки; даже скатившись в варварство, обитатели высотки остались верны корням и продолжали производить огромные количества отходов.
Как обычно, главным блюдом ужина было жаркое. Ройял никогда не спрашивал, что за мясо – наверняка собака. Женщины сами заботились о поставках. Пока Ройял пробовал остро приправленное кушанье, миссис Уайлдер стояла рядом, глядя в ночное небо. Как вышколенная домохозяйка, она ждала знака одобрения, хотя ее, похоже, не волновали ни похвалы, ни критика. Миссис Уайлдер говорила бесцветным голосом – зато с Анной и другими женщинами она трещала оживленно. На самом деле миссис Уайлдер проводила даже больше времени с женой Ройяла, чем он сам. Шесть женщин жили дружно в соседней квартире – якобы для того, чтобы их проще было защитить в случае внезапного нападения. Иногда Ройял навещал Анну, но его обескураживал тесный кружок женщин, сидящих на кроватях в окружении мусорных мешков и вместе присматривающих за детьми Уайлдера. Их глаза насквозь прожигали Ройяла, мнущегося на пороге, – ждали, когда он уйдет. Даже Анна отдалилась от него, поняв, что больше ему не нужна. После долгих месяцев борьбы за сохранение высшего статуса она решила присоединиться к простым жителям.
– Замечательно. Превосходно, как всегда. Погодите… – Ройял отложил вилку и небрежно спросил: – О нем что-нибудь слышно? Может, его кто видел?
Миссис Уайлдер, утомленная однообразными расспросами, покачала головой.
– Кого?..
– Вашего мужа – как его… Ричард, кажется?
Миссис Уайлдер посмотрела в лицо Ройялу и покачала головой. Наверняка она забыла не только своего мужа, но и вообще всех мужчин. Чтобы проверить предположение, Ройял положил руку на ее бедро, пожав крепкие мышцы. Миссис Уайлдер неподвижно стояла с подносом, не замечая, что Ройял ласкает ее – отчасти потому что за последние месяцы слишком многие мужчины приставали к ней, а еще потому, что изнасилования потеряли смысл. Только когда Ройял запустил два пальца ей между ягодиц, она шевельнулась, но не оттолкнула его руку, а подтащила ладонь к талии и придержала там – так она остановила бы шаловливую руку сына.
Когда женщина ушла, забрав часть мяса, которую Ройял всегда ей оставлял, он остался сидеть за длинным столом. И хорошо, что ушла. Не спросясь, миссис Уайлдер выстирала его белую куртку, удалив пятна крови, которые Ройял когда-то носил с такой гордостью. Или она сделала это нарочно, понимая, что этим словно кастрирует его?.. Ройял еще помнил время бесконечных вечеринок, когда дом был залит светом, как праздничный лайнер. Ройял самозабвенно играл роль феодала, председательствуя каждый вечер на заседаниях совета, проходивших в его гостиной. Сидя при свете свечей, нейрохирурги, профессора и биржевые маклеры демонстрировали таланты к интригам и выживанию, развитые годами службы в промышленности, коммерции и науке. При всем официозе повесток и протоколов, предложений и ходатайств, при всей словесной атрибутике, взращенной сотнями совещаний, это были, по сути, собрания племени. Здесь обсуждались новейшие уловки для захвата еды и женщин, защиты верхних этажей от грабителей, обсуждались союзы и предательства. Возник новый порядок, при котором жизнь в высотке вращалась вокруг трех стимулов – безопасность, пища и секс.
Встав из-за стола, Ройял взял серебряный подсвечник и поднес к окну. Света не было во всей высотке, за исключением двух этажей, но и там его не включали. Темнота успокаивала, в темноте расцветали настоящие иллюзии.
Сорока этажами ниже на автостоянку заехала машина и двинулась по лабиринту дорожек к своему месту в двухстах ярдах от дома. Водитель в летной куртке и тяжелых ботинках торопливо пошел к зданию, не поднимая головы. Ройял догадался, что этот неизвестный, видимо, единственный из тех, кто отправлялся сегодня на работу.
Где-то на крыше заскулила собака. Далеко, из окна квартиры этажей на двадцать ниже, донесся короткий вопль – боли, похоти, гнева? Теперь уже неважно. Через миг раздался второй. Эти крики выражали совершенно абстрактные эмоции, никак не связанные с реальными событиями.
Ройял ждал, что кто-то из свиты войдет с докладом о причинах волнений. Кроме женщин в соседней квартире, пара молодых людей – владелец галереи с 39-го и модный парикмахер с 38-го – обычно околачивались в коридоре среди мусорных мешков, опираясь на копья; они приглядывали за лестничными баррикадами.
Взяв хромированную трость, Ройял вышел из столовой; одинокая свеча в серебряном подсвечнике освещала дорогу. Натыкаясь на черные пластиковые мешки, он подумал: почему их не сбрасывают с крыши? Возможно, мусор оставляют, не столько опасаясь привлечь внимание внешнего мира, сколько из желания вцепиться в свое, окружить себя родными остатками недоеденных трапез, обрывками окровавленных бинтов, битыми бутылками.
Ройял осторожно вышел в коридор. На посту у баррикады часового не было; из соседней квартиры, где жили женщины, не пробивалось ни лучика. Удивившись, что света нет даже на обычно оживленной кухне, Ройял вошел в темную прихожую, отшвырнул ногой детскую игрушку и поднял подсвечник над головой, силясь разглядеть хоть одну спящую фигуру в комнатах.
На матрасах, покрывавших пол в хозяйской спальне, лежали открытые чемоданы. Ройял, стоя на пороге, ощущал в темноте смесь запахов – яркий след, оставленный сбежавшими женщинами. Помедлив, он шагнул в комнату и щелкнул выключателем.
Яркий электрический свет, такой чужой после колеблющегося пламени свечи и трясущихся лучей фонарей, выхватил из тьмы шесть матрасов. На каждом лежал наполовину собранный чемодан, словно женщины ушли по внезапному порыву или дождавшись условленного сигнала. Много одежды осталось – Ройял узнал брючный костюм, в котором миссис Уайлдер прислуживала за ужином. Вешалки с платьями и костюмами Анны висели в гардеробах, как на витрине магазина.
Ровный свет, мертвый, как на полицейской фотографии места преступления, заливал рваные матрасы и брошенную одежду, винные пятна на стенах и забытую косметику на полу.
Глядя на открывшуюся картину, Ройял вдруг услышал слабые удаляющиеся звуки из темного коридора. Эти хрипы и уханье он слышал много дней, безуспешно стараясь не обращать на них внимания. Выключив свет, она двумя руками ухватил трость и вышел из квартиры.
Звуки раздавались в квартирах на дальнем конце этажа, металлические и отдаленные – шумели звери его частного зоопарка.
