Возможно, недавние инциденты – последняя попытка Уайлдера и пилотов восстать против такой логики развития? Увы, шансов на успех у них мало, а именно потому, что противостоят им люди, довольные жизнью в высотке, которых не оскорбляет безликий ландшафт из стали и бетона, не беспокоит вмешательство в личную жизнь правительственных учреждений и статистических служб; наоборот, они приветствуют такое вмешательство и используют его в своих интересах. Они процветают на быстрой смене знакомств, на отсутствии тесных связей между людьми; их устраивает изолированная жизнь. Ничего не ждешь – не испытаешь разочарования.
Впрочем, не исключено, что их истинные потребности проявятся позже. Чем скучнее и бессодержательнее становилась жизнь в высотке, тем больше открывалось возможностей. Высотка сняла необходимость подавлять антисоциальное поведение и позволила людям исследовать любые аномальные порывы и капризы. Защищенные раковиной высотки, словно пассажиры авиалайнера под управлением автопилота, жильцы могли вести себя как угодно, – так технология открывает двери перед действительно «свободной» психопатологией.
После обеда Лэйнг вздремнул в кабинете, переделал какие-то мелкие дела и, наконец, поехал домой: промчался мимо недостроенной телестудии, а дальше путь ему преградила колонна цементовозов, въезжающих на стройплощадку. Именно здесь пострадал в аварии Энтони Ройял, когда на его машину наехал задом грейдер. Иронично – архитектор стал первой дорожной жертвой комплекса, который сам помогал проектировать.
Раздраженный задержкой, Лэйнг сердито вцепился в руль. Почему-то ему казалось, что в его отсутствие происходят важные события. Появившись в высотке в шесть, он пошел к Шарлотте Мелвилл, – та уехала из своего рекламного агентства сразу после обеда, беспокоясь о сыне.
– Не хочу оставлять его здесь одного, а на сиделок положиться нельзя. – Шарлотта налила виски в стаканы, тревожно махнув графином, словно собиралась швырнуть его за перила. – Роберт, что происходит? Какой-то кризис? Я боюсь одна садиться в лифт.
– Да не так уж все плохо. – Лэйнг словно со стороны услышал собственный голос. – Беспокоиться не о чем.
Верил ли он сам, что жизнь идет своим чередом? Нарушений и беспорядков хватало с лихвой, даже в один вечер. Уже дважды детей с нижних этажей изгоняли из прогулочного сада на крыше. Это огороженное пространство с качелями, каруселями и игровыми скульптурами Энтони Ройял изначально предназначил для детей жильцов. Теперь сад был заперт на висячий замок, и всем детям давали от ворот поворот. Тем временем некоторые жены с верхних этажей заявляли, что подверглись насилию в лифте. Многие жители, отправляясь утром на работу, обнаружили, что у их машин спущены шины. Какие-то вандалы вломились в классы начальной школы на 10-м этаже и содрали со стен детские рисунки. Холлы пяти нижних этажей таинственным образом оказались завалены собачьими экскрементами; жильцы быстро загрузили их в экспресс-лифт и отправили обратно на последний этаж.
Лэйнг смеялся над этими рассказами, но Шарлотта забарабанила пальцами по его руке, словно пытаясь пробудить его.
– Роберт! Будьте серьезнее!
– Я серьезен.
– Вы грезите!
Лэйнг вдруг осознал, что эта разумная и миловидная женщина не понимает сути. Он обхватил ее рукой, ничуть не удивившись, когда она в свою очередь яростно обхватила его. Не обращая внимания на маленького сына, Шарлотта прижалась к двери и потянула Лэйнга к себе, словно убеждая себя, что нашелся кто-то надежный.
Они целый час ждали, пока сын Шарлотты уснет, и все это время она не отрывала рук от Лэйнга. Но не успели они присесть на кровать, а Лэйнг уже знал, что их отношения – как иллюстрация парадоксальной логики высотки – не начнутся, а завершатся с первым сексом, который в прямом смысле отделит их друг от друга, а не соединит. В соответствии с тем же парадоксом, любовь и тяга, которые ощущал Лэйнг к Шарлотте, казались грубыми, а не ласковыми, – именно потому, что не имели никакого отношения к окружающему миру. Знаки, обозначающие любовь, сделаны из очень зыбких материалов – эротики и порока.
Когда Шарлотта уснула в вечернем свете, Лэйнг вышел из квартиры и отправился на поиски новых друзей.
В коридорах и лифтовых холлах толпились люди. Лэйнг переходил от одной группки к другой и прислушивался к разговорам. Стихийные митинги приобрели почти официальный статус – на этих форумах жители могли озвучить свои проблемы и мнения. Теперь недовольство было направлено на других обитателей, а не на саму высотку. Отказы лифтов списывали на жителей верхних и нижних этажей, а не на архитекторов или неэффективные службы.
Мусоропровод, которым Лэйнг пользовался со Стилами, снова забился. Попытки дозвониться до управляющего ничего не дали; тот был завален всевозможными жалобами и требованиями. Несколько его подчиненных уволились, а оставшиеся бросали все силы на поддержание лифтов и на попытки восстановить энергоснабжение 9-го этажа.
Вооружившись чем смог, Лэйнг отправился в коридор, чтобы прочистить мусоропровод. Стил немедленно пришел ему на помощь, принеся сложное устройство с нескольким лезвиями. Пока они работали, пытаясь одолеть свернутые в узел парчовые шторы, тормозившие колонну кухонных отходов, Стил по-дружески делился с соседом сведениями о верхних и нижних жильцах, повинных в перегрузе системы утилизации.
– У некоторых самые необычные отходы, иногда просто диву даешься. Хоть полицию нравов вызывай. Взять хотя бы косметолога с 33-го и еще этих двух, якобы рентгенологов, живущих вместе на 22-м. Странные девушки, даже по нынешним временам…
В какой-то степени Лэйнг был с ним согласен. Пятидесятилетняя хозяйка парикмахерского салона и вправду бесконечно отделывала квартиру на 33-м и запихивала в мусоропровод старые тряпки и стройматериалы.
Когда колонна отходов густой лавиной сошла вниз, Стил взял Лэйнга за руку, обводя вокруг пивной банки на полу коридора.
– Я слышал, что на нижних этажах люди оставляют небольшие пакеты мусора у дверей квартиры… Зайдете выпить? Жена будет рада.
Несмотря на воспоминания о ссоре, Лэйнг без колебаний согласился. Как он и подозревал, в атмосфере крупной конфронтации все местные размолвки были забыты. Миссис Стил суетилась вокруг гостя с радостной улыбкой, как мадам вокруг первого клиента. Она даже похвалила музыкальный вкус Лэйнга – плохо изолированные стены не заглушали музыку. Лэйнг выслушивал яркие описания непрекращающихся отказов систем в здании и вандализма в лифтах и раздевалках при бассейне 10-го этажа. О высотке миссис Стил говорила, как о живой таинственной силе, присматривающей за людьми и наблюдающей за развитием событий. В таком видении был смысл: лифты, снующие вверх и вниз по длинным шахтам, напоминали работу сердечных клапанов; жители текли по коридорам, словно клетки – по сети артерий; огни в квартирах горели, как нейроны мозга.
Лэйнг смотрел сквозь тьму на залитые яркими огнями этажи соседней высотки и почти не замечал других гостей, сидевших в креслах вокруг него, – диктора теленовостей Пола Кросланда и кинокритика Элеоноры Пауэлл – сильно пьющей рыжухи, которую Лэйнг часто видел в лифтах, когда она, в пьяном угаре, пыталась найти выход из здания.
