Мысль об этих эксклюзивных жителях, настолько вознесшихся выше его в своих цитаделях, насколько феодал был выше крепостного, все больше наполняла Уайлдера нетерпением и обидой. Однако организовать какую-либо контратаку представлялось маловероятным. Несложно играть роль вождя народа и говорить от лица соседей по нижним этажам, но им недоставало единства и понимания своей выгоды; им не сравниться с дисциплинированными профессионалами центральной секции высотки. Они были тихи и беззаботны, склонны терпеть непомерные издевательства – до тех пор, пока не настанет момент просто собрать вещи и съехать. Коротко говоря, инстинкт своей территории у обитателей нижних этажей, в психологическом и социальном смысле, атрофировался до такой степени, что они были полностью готовы к употреблению.
Чтобы сплотить соседей, необходимо вселить в них чувство единства. Документальный телефильм – самое оно; это нечто им понятное. Фильм вскроет все обиды, подчеркнет злоупотребления верхних этажей. Возможно, придется даже немного преувеличить беды, чтобы раздуть напряжение.
Однако вскоре Уайлдер обнаружил, что рамки его фильма уже очерчены.
Горящий желанием отомстить, он все же решил избавить жену и детей от своего бесконечного хождения по квартире. Кондиционеры теперь работали только по пять минут в час, и к сумеркам в квартире стало душно и сыро. С балконов над головой несся шум разговоров и магнитофонов, работающих на полную мощность. Хелен подошла к закрытым окнам и беспомощно прижала ладошки к щеколдам, словно пытаясь оттолкнуть ночь.
Уайлдер, слишком поглощенный своими мыслями, чтобы помочь жене, схватил полотенце и плавки и отправился в бассейн 10-го этажа. Позвонив нескольким соседям с нижних этажей, он убедился, что они готовы участвовать в съемках; теперь нужны участники с верхних и средних этажей высотки.
Неработающие лифты еще не починили, и Уайлдер вышел на лестницу, которую «верхние» превратили в мусоропровод. Осколки стекла на ступенях скрипели под ботинками.
Торговый центр был полон людей – они двигались по кругу и в полный голос болтали, словно дожидались начала политического съезда. В бассейне, обычно пустынном в такой час, дурачились посетители – сталкивали друг друга в воду с бортиков. Смотритель оставил свой пост, и бассейн выглядел беспризорным; брошенные полотенца мокли в лужах.
В ду`ше Уайлдер увидел Лэйнга. Доктор отвернулся, но Уайлдер, не обратив внимания, встал под соседний душ. Они обменялись ничего не значащими фразами. Уайлдеру всегда нравилась компания Лэйнга, провожавшего острым глазом любую проходящую красотку, но сегодня доктор держался неприветливо. Как и на всех вокруг, на него подействовала атмосфера конфронтации.
– Полиция уже приехала? – спросил Уайлдер, перекрывая шум, по дороге к трамплинам.
– Нет, а вы их ждете? – Лэйнг, похоже, искренне удивился.
– Они ведь должны опросить свидетелей. Что произошло на самом деле? Беднягу ювелира столкнули? У него крепкая жена – может, захотела быстрого развода?
Лэйнг терпеливо улыбнулся, словно именно от Уайлдера ожидал подобного сомнительного замечания.
– Я ничего не знаю об этом несчастном случае. Или самоубийстве. А вас это сильно волнует?
– А вас нет? Очень странно: человек выпадает из окна сорокового этажа – и не проводится никакого расследования…
Лэйнг поднялся на вышку. Уайлдер заметил, что у него отлично накачанное тело – похоже, в последнее время он активно упражняется.
Лэйнг ждал, пока в переполненном бассейне очистится участок воды.
– Полагаю, его соседи обо всем позаботятся.
Уайлдер повысил голос:
– Я задумал документальный фильм, и смерть ювелира станет завязкой.
Лэйнг, неожиданно заинтересовавшись, решительно помотал головой.
– Я бы на вашем месте про все это забыл. – Он толкнулся от края доски, сделал два оборота и четко, чисто вошел в желтоватую воду.
Плескаясь в одиночестве на мелком конце бассейна, Уайлдер смотрел, как Лэйнг и его друзья ныряют на глубоком конце. В прежние времена Уайлдер присоединился бы к ним, тем более что там были две привлекательные женщины – Шарлотта Мелвилл, которая несколько дней уже не появлялась на собрании родительской ассоциации, и начинающая алкоголичка Элеонора Пауэлл. Однако Уайлдера явно из компании исключили. Об этом говорило и обращение по фамилии, обозначающее дистанцию, и расплывчатые замечания по поводу смерти ювелира, и потеря интереса к фильму – а ведь именно одобрение Лэйнга в свое время подвигло Уайлдера на предварительный сценарий. Видимо, доктор, человек закрытый, не хотел видеть на телеэкранах страны коллективное безрассудство жильцов, их детские дрязги и обидки.
Или тут действуют иные мотивы – например, нежелание сознавать, что на самом деле происходит в высотке? Даже Хелен, разговаривая вечером по телефону с мамой, говорила уклончиво: «Все хорошо. С кондиционерами что-то не так, но уже чинят».
Растущее сопротивление реальности не удивляло Уайлдера. Решение считать хаос в высотке внутренним делом жильцов объясняло загадку смерти ювелира. По меньшей мере тысяча людей видели тело. Кто-нибудь вообще сообщил в полицию? Сначала Уайлдер счел это само собой разумеющимся, однако теперь уже сомневался. С трудом верилось, что такой разумный и влиятельный человек совершил самоубийство. И все же это никого не беспокоило – возможность убийства принималась так же, как посетители бассейна принимали винные бутылки и пивные банки, катающиеся по полу под ногами.
Вечером размышления Уайлдера уступили место более насущным нуждам – борьбе за сохранение рассудка. Уложив детей, они с женой сели ужинать; внезапное отключение электричества погрузило их во тьму. Сидя за обеденным столом друг напротив друга, они слушали непрекращающийся шум в коридоре – в лифтовом холле спорили соседи, из открытых дверей квартир орали транзисторы.
Хелен вдруг засмеялась.
– Дик, это просто громадная детская вечеринка, вышедшая из-под контроля.
Жена пыталась успокоить Уайлдера. В комнате, чуть освещенной призрачным светом окон ближайшей высотки, ее худое лицо казалось нереально спокойным, отстраненным, словно она больше не ощущала себя частью происходящих событий.
Сдерживая раздражение, Уайлдер застыл над столом в темноте. Его подмывало стукнуть кулаком по тарелке с супом. Когда дали свет, он попытался позвонить управляющему, но коммутатор был глухо занят. В конце концов автоматический голос сообщил, что управляющий болен и что жалобы будут записаны и в дальнейшем рассмотрены.
– Господи, придется ему все записи прослушивать – там, наверное, мили пленки…
– Думаешь? – Хелен хихикнула. – А может, остальным все равно. Ты единственный.
Сбой электрической системы повлиял и на кондиционеры. Из вентиляционных отверстий в стене повалила пыль. Словно громадный и агрессивный злоумышленник, высотка была готова использовать любые средства, чтобы досадить людям. Уайлдер попробовал заткнуть вентиляционные решетки, но через несколько минут ему пришлось спасаться на балконе. Соседи свешивались через перила, устремляя взоры на крышу, словно надеясь разглядеть виновных.
