Он направился к ширме. Чем ближе он подходил, тем отчетливее слышал шум. Сначала его заглушали другие звуки, но теперь мальчик отчетливо слышал: пуфф… пуфф… пуфф… Снова и снова, как будто рядом ехал небольшой локомотив.
Вильям боролся с желанием повернуться и сбежать. Он понимал, что близость пушки может спровоцировать новый приступ, но все равно продолжал идти вперед. Он остановился у самых ширм и теперь прислушался к доносившимся из-за них ритмичным звукам: пуфф… пуфф… пуфф…
Ну, будь что будет! Вильям схватил ширму и рванул ее в сторону.
Такого он совершенно не ожидал увидеть…
На полу за ширмой стоял громадный стальной куб, а из него… торчал седой старик с бородой. На нем был костюм, однако все тело ниже груди было вплавлено в кусок стали, словно жук в кусок янтаря. Глаза старика были закрыты. Рот и нос скрыты под кислородной маской, от которой шел шланг к дыхательному аппарату. Машина качала свежий кислород в легкие, издавая тот самый звук: пуфф… пуфф… пуфф…
Но разве можно выжить в кипящей, расплавленной стали? Вильям смотрел на старика с любопытством и ужасом. Он окликнул его:
— Эй!
Тот не ответил.
Вильям медленно подошел поближе. На пиджаке старика висел пропуск: «Понтус Диппель, Хранилище невероятных археологических находок».
Дверь сказала, что из Хранилища что-то привезли. Неужели его?
Вильям разглядывал морщинистое лицо старика. Он наклонился вперед и коснулся его руки — она была теплой. Он посмотрел на большую белую пушку, которая была направлена прямо на них. Что они собирались с ним делать?
Вдруг тело старика содрогнулось, будто его ударило током. Он открыл глаза и закричал:
— ОНА ИДЕТ! ОНА ИДЕТ!..
Вильям отшатнулся и в ужасе смотрел на человека, который бился в стальных тисках, пытаясь вырваться на свободу.
— Она близко! — снова крикнул старик.
Вильям хотел помочь ему, но не знал как.
— Пожалуйста, успокойтесь! — бормотал он.
Глаза Понтуса Диппеля снова закрылись, голова упала на грудь.
И тут Вильям услышал позади себя жужжание. Он обернулся и увидел, как дверь в лабораторию открывается и внутрь вваливаются три робота-охранника. Его небольшая экскурсия закончилась.
Один из роботов поднял замедлятор. Вильям и моргнуть не успел, как робот выстрелил. Тело Вильяма обмякло, и он упал на пол, как мокрое полотенце.
Глава 11
Двое роботов-охранников остановились перед белой дверью. Вильяма они несли на носилках. Тело по-прежнему не слушалось его — казалось, будто все кости превратились в желе. Он не мог пошевелить ни единым мускулом, двигались только глаза. Некоторое время спустя руки и ноги начали зудеть, и Вильям решил, что действие ужасной «желейной технологии» заканчивается. Он пытался понять, где находится, но окружавшие его белые стены были совершенно безликими.
Дверь с мягким гудением открылась, роботы-охранники вошли в комнату и усадили Вильяма в большое кожаное кресло. Тот уже лучше контролировал свое тело и мог сидеть прямо. Со всех сторон его окружали большие книжные шкафы, а перед ним стоял стол из красного дерева. По мере того как мозг возвращался к жизни, Вильям начал узнавать кабинет. Он здесь уже бывал…
Солнце стояло низко, его лучи освещали комнату сквозь большое панорамное окно. У окна Вильям увидел высокого мужчину с тростью. Тот стоял спиной, но вдруг повернулся.
— А ты времени даром не теряешь, да? — Вильям сразу узнал этот голос. — Как ты себя чувствуешь?
— Руки немного дрожат, — ответил Вильям и посмотрел на направлявшегося к нему Фрица Гофмана.
Гофман был главой Института, и одним из тех, кто четыре месяца назад спас Вильяма от Абрахама Талли. Именно благодаря Гофману Вильям остался в живых. Если бы не он, Талли вытянул бы весь луридиум из его тела.
— Дрожь в руках после замедлятора — совершенно обычное дело, — заметил Гофман, останавливаясь перед Вильямом. Длинные руки директора висели вдоль худого тела, черный костюм блестел на солнце. Он привычным жестом поддернул рукав и посмотрел на большие часы на своем костлявом запястье.
— Институту есть за что благодарить тебя, Вильям, — произнес он и откашлялся. Похоже, он был не очень доволен. — Однако это не значит, что тебе можно бродить, где вздумается. Особенно в сложившихся обстоятельствах. Робот, от которого ты сбежал, очень расстроился. У него случилось нервный срыв, и его направили на внеплановое техобслуживание. Он до сих пор не пришел в себя и хочет сменить квалификацию.
Вильяму стало не по себе. Он вовсе не хотел, чтобы у робота были неприятности.
— Хочешь пить? — спросил Гофман и кивнул, глядя куда-то за спину Вильяма.
Тот обернулся и увидел рыжих водителей. Один из них подошел к столику подал Вильяму стакан с оранжевым напитком.
— Выпей, — велел Гофман.
Вильям посмотрел на стакан.
— Не бойся, это же мартовый сок, — сказал Гофман. — Новый сорт. Он вернет тебе силы.
Вильям сделал глоток сока, тут же ставшего синим. Вкус был божественным, а еще он менялся, пока напиток находился во рту — сначала апельсин, потом что-то вроде клубники, а потом ваниль. Вильям почувствовал, как все тело охватывает тепло. Он выпрямился и посмотрел на свои руки. Пошевелил пальцами. Вытянул ноги. Контроль над телом был почти восстановлен. Вильям пообещал себе больше не попадаться роботам с замедляторами, и посмотрел на Гофмана.
— Там внизу был старик, — сказал он, вертя стакан в руках. — Он как будто застрял в стальной плите.
Гофман нахмурился, прочистил горло и крепче перехватил трость.
— Старик в стальной плите? В той комнате, где тебя нашли роботы-охранники?
— Да! — ответил Вильям. — Ему примерно столько же лет, сколько моему дедушке. И он застрял там, как будто его вплавило в сталь.
Вильям сглотнул. Он знал, что это звучит безумно, но Гофман ведь наверняка что-то знает об этом старике. А Вильяму просто хотелось узнать, как он туда угодил.
— Вильям, — начал Гофман, опираясь на огромный письменный стол, — я говорил с Бенджамином Слаппертоном о результатах сегодняшнего тестирования.
Вильям выпрямился в кресле.
— При чем тут это?
— Он рассказал, что ты… видел кое-что во время испытаний, — продолжил Гофман. — Что у тебя были галлюцинации.
— Да? Но это не имеет ничего общего с тем, что я видел внизу. Там действительно был тот старик, и он действительно торчал из…
Гофман с сожалением посмотрел на мальчика. Вильям откинулся на спинку кресла.
— Хочешь знать, что я думаю? — спросил Гофман.
Вильям кивнул. Разумеется, он хотел узнать мнение директора Института.
