– Каким боком лосьон?
– Не знаю. Я принесла все, что было в ванной. Он изучал флаконы и тюбики минут десять. Руками не прикасался.
– Что-нибудь сказал?
– Ничего не сказал. Эд, что это значит? Игоря подозревают?
– В чем?
– Господи, да не знаю я! – воскликнула Рита. – В убийстве, наверное.
– Этот капитан показал тебе фотку жертвы?
– Показал. Две. Это… ужас!
– Ты видела ее раньше?
– О чем ты? Откуда? – вскрикнула Рита. – Ты с ума сошел?
– Не ори, – осадил ее Эд. – Мы с тобой не чужие, не нужно театра. Этот капитан… как его, намекал, что жертва в тачке может быть знакомой Игоря. И ты прекрасно это понимаешь. Так что не надо тут… Поняла? Не надо. Не со мной, Ритка. Спрашиваю еще раз: ты видела ее раньше?
– Не знаю. Нет, кажется. Знаешь, когда все думаешь об этом, уже и не знаешь. Ты хочешь сказать, что Игорь утопил нашу машину, чтобы… – она запнулась.
– Чтобы что? – Эд смотрел на нее ухмыляясь. – Зачем он утопил машину с трупом? Какой смысл? Зачем нужно было сажать труп в свою тачку и сбрасывать с пирса? Ты видишь в этом хоть какой-то смысл? Убил бы и оставил где-нибудь. А он утопил тачку, почти новый «БМВ»… Как он ее называл? Моя любимая девочка? Точно. Он утопил свою любимую девочку… На кой хрен? Ты же не дура, должна понимать.
– Что я должна понимать? – Рита повысила голос.
– Что это был гениальный ход! Никто не заподозрит, что нормальный чувак за здорово живешь утопит свою тачку. Причем такую тачку! Действо, абсолютно не имеющее смысла, а в результате все менты кинулись в другую сторону – искать угонщика и убийцу… Ты же понимаешь, что я прав?
– Не все кинулись в другую сторону. У капитана Астахова, как видишь, появились вопросы.
– Получается, не все, что приятно характеризует нашу полицию. И ты, конечно, подтвердила его алиби… Так?
– Так. Думаешь, не надо было?
– Давай без неуместной иронии. Ты уверена, что он не выходил ночью?
– Не знаю. Я ничего не слышала.
– Но он мог выйти? Я видел у вас консьержа, что он говорит?
– Его в ту ночь не было.
– Удобно.
– Ты действительно веришь, что Игорь мог…
Эд пожал плечами.
– Эх, Ритка, смотрю я на тебя и не врубаюсь, ты что, нарочно? Верю, не верю… При чем тут я? Ты же сама знаешь, что я предвзят, у нас с твоим супругом старые счеты… Так что нечего спрашивать. От меня-то ты чего хочешь? Чтобы я сказал: «Да ты что, Ритка, ты действительно думаешь, что Игорек убийца? Да ни в жисть не поверю! Он честный, порядочный, замечательный друг и товарищ и верный муж!» – Эд говорил резко, в его тоне чувствовалась неприкрытая злоба. – Не скажу, не надейся. Было время, когда я хотел его убить. Надеюсь, помнишь. До сих пор не понимаю, почему не убил. В вашем доме я бываю из-за тебя, сама знаешь. Игорь мне по фиг. Никогда не думал, что я мазохист. А насчет убийства… Припрет, так сможешь. Может, случайно зацепил.
– Не сердись. Мне больше не с кем поговорить. Мне страшно, Эд. Не кричи на меня, – она достала из сумочки носовой платок и промокнула глаза.
– Ладно, проехали, – махнул рукой Эд. – Извини. Чего-то я разволновался, еще инфаркт хватит, упаси боже. В нашем возрасте надо себя беречь. Что я могу для тебя сделать?
– Игорь мне изменяет, – сказала Рита. – Давно. Если бы у нас были дети…
– Все мужики изменяют, – ухмыльнулся Эд. – Я бы тоже изменял.
Она усмехнулась:
– Знаю.
– Если бы мы тогда поженились… – он смотрел на нее в упор. – Ты ни о чем не жалеешь?
Рита задумалась, разглядывая стол.
– Как ты могла с ним… Других не было? Или это была страшная месть мне? Назло? Из-за случайной бабы, которую я даже не запомнил? Никогда не понимал мстителей, которые коверкают себе жизнь.
– Ты не признаешь мести?
– Месть – святое, но надо с умом, а не в омут с головой. Не знаю, как вы, девушки, устроены, но спать с мужиком, которого не любишь, который разрушил твою жизнь… Не понимаю! Любить одного и спать с другим… Не понимаю.
– А вы не так устроены?
– Мы всеядны, так захотела природа. Но женимся на любимых. Разницу чувствуешь?
Они помолчали.
– О работе не думала? Красный диплом все-таки… У тебя же красный?
– Красный. Думала. Кто меня возьмет? Я безбожно отстала.
– Хоть мелким клерком, лишь бы на людях. Хочешь ко мне ассистентом?
– Краски растирать?
– С бумагами. Терпеть не могу бумажки.
Рита посмотрела на Эда в упор и спросила:
– Ты знаешь, что у него есть любовница?
– Он со мной не делится, как ты понимаешь. Ты, как жена, должна знать больше.
– Мы не спим вместе. Больше трех лет.
– И тебя это устраивает? Ты же молодая баба! Тебе тестостерон нужен. Уходи от него.
– Куда? К тебе?
– Ко мне.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Ты уверена, что тебе станет легче? Вы давно чужие. Подумай своей головой: если он не спит с тобой, значит, спит с другой. Как дважды два. И у тебя два пути: бегать и подглядывать или уйти, хлопнув дверью. Тертиум нон датур, или как там говорили древние греки. Третьего не дано.
– Римляне. Третье… дано – делать вид, что ничего не происходит. У него – банк и женщины, у меня – дом, магазины, сериалы. Стабильность и деньги.
– Скучно и стыдно. Слушай, а почему бы тебе не завести любовника? Когда у женщины есть тайна, она как… Мона Лиза. Слушает надоевший до чертиков треп супруга, ухмыляется и думает о своем хахале. Расцветает, глазки сияют, шмотки яркие, макияжик. Летит на свиданку, в коленках слабость, сердце колотится. Жизнь-то одна… Подумай, Ритка. Купи машину хотя бы… Катайся. Права есть?
– Есть. А ты уверен, что тебе нужна я, что это не желание отомстить Игорю?
– Не уверен. Я же человек, а не робот.
Он посмотрел на часы.
– Ты спешишь? – спросила Рита.
– Нет, просто привычка. А ты?
Она пожала плечами.
– Я не хочу домой.
Глаза их встретились. Эд взял ее руку, сжал. Махнул официанту…
…– Я сам тебя раздену, как когда-то… Хочешь?
Рита погладила его ладонью по щеке.
– Ты колючий… Я помню.
– У меня голова кругом! Мы можем вернуться, Ритка… Ты понимаешь, что мы можем вернуться? Уходи от него, прямо сейчас!
– Сейчас нельзя, я не могу его бросить… Честное слово…
