Вспомнил Анику, представил, как она танцует по снегу в своем фиолетовом сари, а на ногтях ее маленьких ног – фиолетовый лак… Подумал мельком: разве в Индии есть снег? Или йогам все равно, огонь или снег?
Ноги у капитана стали красные, как лапы у гуся, и он перестал их ощущать. Их как бы не было вовсе, но следы они оставляли. Правда, снег тотчас засыпал их. Отпечаток босой ноги на снегу выглядел фантасмагорически и наводил на мысль о снежном человеке. Столб холода поднимался вдоль позвоночника, и ему стало казаться, что он превращается в ледяную глыбу. И вместе с тем в теле появилась удивительная легкость… Еще секунда, и он взлетит! И боль прошла. Странное это было чувство – как… как… И не объяснишь сразу! Единение с чем-то, присоединение к чему-то, слияние и растворение в чем-то громадном, светлом и радостном. И он вдруг остро почувствовал, что жизнь продолжается, он молод, полон сил, и впереди еще много всего! Вернется Философ, и они снова махнут на лыжах к Магистерскому озеру, и он, Коля Астахов, будет сидеть у костра, протянув руки к пляшущим оранжевым языкам, как велела Аника, и впитывать энергию огня, мыслить позитивно и очищать карму. В кругу друзей. Перед его глазами появилась картинка – как будто он сторонний наблюдатель, смотрит издалека и видит: трое вокруг красно-оранжевого костра неспешно беседуют и пьют грог; над их головой – черное небо, полное звезд, вокруг – первозданная тишина, нарушаемая едва слышным шелестом сухих стеблей, и бескрайние заснеженные луга; а поодаль сидит столбиком разбуженный любопытный заяц и тоже смотрит в костер – пламя отражается в его выпуклых раскосых глазах…
Над головой у него вдруг распахнулось окно, и пронзительный женский голос закричал: «Павлик, домой!» Коля вздрогнул и очнулся. С удивлением заметил, что сидит на лавочке у своего дома, почему-то босой. Снегопад, кажется, прекратился, во дворе было белым-бело, пусто и звонко.
Коля стряхнул с себя снег, с трудом всунул мокрые ноги в кроссовки, забыв о носках, и свистнул Клару…
