Если я выберусь… Когда я выберусь, то куплю нужные вещи подальше отсюда. Мы с мамой всё продумали и обсудили на всякий случай. Ни я, ни она не питали иллюзий о благородстве Гаспара. Надеялись на лучшее, но готовились к худшему.
Она верила в меня, а я, хоть и обмирала от ужаса при мысли, что мне придется одной уходить в неизвестность, не показывала вида, чтобы не расстраивать. Не представляю, как справлюсь, насколько это трудно — передвигаться по стране одной, без охраны, сопровождения и надежного спутника, получится ли… Но выбора у меня нет, а значит, придется бороться за свою жизнь.
Осталось последнее — отрезать волосы. Мою гордость и красу, длинные, тяжелые, каждая толщиной в руку косы цвета пшеницы… Этого я, кажется, страшилась больше всего, откладывала до последнего. Вот и сейчас. Пальцы, сжимающие кинжал, занесенный над одной из них, дрожали. Невыносимо сделать всего одно движение и лишиться этого богатства.
Смалодушничала, честно признаюсь. Не стала я отрезать волосы так, как велела мама, до самых мочек ушей. Просто не смогла. Зажмурилась и чиркнула чуть ниже плеча. Все равно не видно станет, какой они длины, а я хотя бы в глубине души буду знать, что не острижена как мальчишка-простолюдин.
Золотая толстая коса с шорохом сползла на пол, и я поспешила избавиться от второй, пока не накрыла новая волна отчаяния. Хотя что уж теперь… Потеряв всё, по прическе не плачут. Да и мама обещала, что всё наладится со временем, а волосы отрастут, когда я смогу разблокировать свой магический дар и потоки силы начнут свободное движение в теле и ауре. При условии, что он есть у меня, этот дар. Ну а если нет, то спустя время всё наладится и красота вернется естественным путем.
Остаток последнего дня в потайной комнате я потратила на то, чтобы полностью скрыть следы своего присутствия. Наполнила остатками воды из бочонка дорожную флягу. Переложила подходящие продукты в котомку. Все несъеденное, но то, что брать в дорогу нельзя, бросила в лохань, заменявшую мне отхожее место. Туда же ушли и косы, на которые я долго смотрела, прощаясь с прошлой жизнью, а потом все же позволила им выскользнуть из моих пальцев. Их зеленый всполох магического огня пожрал быстро и довольно. Не зря, похоже, мама утверждала, что в волосах особая сила.
Как она рассказывала в своих сказках, в далеких краях живут ведьмы, они никогда не стригутся. Мол, вся сила у них скапливается в волосах. Возможно. Я не ведьма, а, вероятнее всего, магичка, пусть и с неизвестным и нераскрытым даром. Мне, наверное, можно. Хотя опять же, по словам мамы, древние магические народы, к примеру эльфы или драконы, тоже растят косы, даже мужчины, подумать только. Но почему, не объяснила.
Вслед за остатками пищи и мелким мусором в магический огонь ушли исписанный и изрисованный блокнот и простенькие, купленные в городе романчики и сказки на дешевой серой бумаге и без картинок. С тех пор как около сорока лет назад гномы, не обладающие магией, но являющиеся талантливыми механиками, изобрели печатные станки, книги перестали быть роскошью, доступной лишь богатеям. Теперь их печатали и для прочих сословий. И даже у нас, не принимающих магию ни в каком виде, изобретение гномов прижилось. И вот такие дешевенькие книжонки низкого качества не жалко уничтожить. Оставлять нельзя, никто не должен догадаться, что именно я тут пряталась, а тащить с собой лишний груз неразумно, ведь мне предстоит передвигаться пешком. В ту же заколдованную лохань отправились порезанные на куски платье, сорочка, белье и туфельки. Я же полностью переоделась в мужскую одежду.
Вроде всё.
Я обошла со свет-камнем в руках всё помещение. Проверила каждый угол. Убедилась, что не осталось ничего, кроме тюфяка и одеял, а также ларя и бочонков. Последние спустя несколько часов распадутся трухой, лишившись стазис-чар. Постельные принадлежности мама сказала тоже не уничтожать, так как они зачарованы и совсем скоро истлеют и превратятся в пыль. Песочные часы уже начали осыпаться кучкой мелкого мусора. А лохань, служившая мне ночным горшком и местом уничтожения всего ненужного, сама себя сожжет в тот момент, когда спадут и все прочие заклинания.
Где же графиня Альенда дас Рези научилась всему этому?! Где?! Как она смогла зачаровать столько предметов такими разными заклинаниями и при этом не всколыхнуть пространство, раз сестры Неумолимой ничего не почувствовали?
Она так и не рассказала. Обещала, что позднее, когда я стану взрослой, непременно всё узнаю, но…
Куртку и плащ я надела на себя, чтобы меньше нести в руках. Спрятала подальше кошелек с мелкими монетами на первое время (несколько золотых зашито в подкладку плаща и куртки, в ремень и разложено под стельками сапог), прицепила к поясу флягу и кинжал. Наконец подхватила котомку и обвела последним взглядом мрачные темные стены подземного помещения отцовского замка.
Прощайте, мама и папа. Пусть богиня будет милосердна, позволит вам встретиться и после смерти, ведь вы так любили друг друга.
Прощай и ты, мой единокровный брат, мой враг. Тот, кто убил мою маму, своими ли, чужими ли руками. Она предвидела это. Если бы не внезапная смерть, то ничто не помешало бы ей зайти ко мне, чтобы освободить или попрощаться, в зависимости от обстановки в замке.
Повинуясь какому-то внезапному импульсу, порыву души или интуиции, уж не знаю, я уколола мизинец, наклонилась и мазнула каплей крови по стене у самого пола, там, где это будет незаметно.
— Прощай, милый дом. Я твоя последняя законная хозяйка. А Гаспар… Что ж, если он будет хорошим правителем для своего народа, то так тому и быть. Но если нет, если он примется проигрывать в карты и пропивать то, что веками копили и возводили наши предки, устроит тут притон для своих разнузданных приятелей, начнет притеснять людей… Отомсти ему за меня и за мою маму. Пусть родные стены станут ему могилой. А ты не пропадешь. Его величество найдет тебе новых хозяев. У папы есть какая-то очень дальняя родня, которую он никогда не видел, лишь слышал о ней. Пусть лучше они, чем Гаспар. А я не вернусь.
Под моими пальцами чуть дрогнул камень. А может, мне показалось. Я так эмоционально устала за эти дни, что порой теряла связь с реальностью.
Наверное, все же примерещилось. Землетрясений в наших краях не бывает.
Глава 2
Свет-камень занял свое место в чехле, не пропускающем ни отблеска наружу, лишь в специально приоткрытое отверстие. Так можно направлять луч под ноги, чтобы не свернуть себе шею, но при этом его не видно издалека.
По тоннелю я шла долго, намного дольше, чем когда мы ходили тут вдвоем с мамой. Или мне так показалось, потому что я постоянно замирала и прислушивалась к шорохам и звукам? Мало ли, вдруг Гаспар пронюхал про этот ход?
Но нет, дошла до выхода наружу и никого не встретила. Буду надеяться на то, что и там никого не окажется.
Последнее, но главное, что я должна была сделать, но откладывала до последнего. То, что должно спрятать меня ото всех, кто знает и видел наследницу графа дас Рези… Надеть амулет личины. Самый мощный и лучший. Из тех, что изменяют не только облик, но и запах, и даже ауру. И предположить не берусь, где и как мама сумела его достать. Я сама узнала о его существовании (и о том, что подобные штуки вообще бывают) лишь в тот момент, когда она надела мне на шею скромный на вид серебряный кулон с потускневшей от времени бирюзой. Неприметное дешевое украшение, какие могут позволить себе даже зажиточные селянки.
