Слава отважных псковичей и их воеводы князя Шуйского прокатилась по всей России из конца в конец. Долгие годы люди помнили о том, как под его руководством у стен древнего русского города была сломлена воля великой армии, как гордый король польский со срамом воротился из-под Пскова.
Знали о псковском триумфе русских и в Европе. Свидетель обороны Пскова, папский посланник Антонио Поссевино, побывавший в польском лагере и на переговорах в Яме Запольском, впоследствии писал: «Русские при защите городов не думают о жизни, хладнокровно становятся на место убитых или взорванных действием подкопа и заграждают грудью, день и ночь сражаясь; едят один хлеб, умирают с голоду, но не сдаются».
Николай Михайлович Карамзин высказался об отражении Батория поэтически: «То истина, что Псков или Шуйский спас Россию от величайшей опасности, и память сей важной заслуги не изгладится из нашей истории, доколе мы не утратим любви к отечеству и своего имени»452.
А историк С.М. Соловьев напомнил, что князь И.П. Шуйский вернул семейству репутацию искусных воителей: «Князь Петр Шуйский, как полководец, является на самом видном месте и хотя погиб без славы во второй Оршинской битве, но защита Пскова, в которой прославился сын его, князь Иван Петрович, восстановила с лихвою славу фамилии. Известно, как дорог бывает для народа один успех среди многих неудач, как дорог бывает для народа человек, совершивший славный подвиг, поддержавший честь народную в то время, когда другие теряли ее…»453
Для польской и литовской историографии поражение блистательного полководца, могучего короля Стефана Батория под стенами Пскова — мрачная страница. Образованные люди Польши и Литвы разными способами старались преодолеть эту прореху на национальном историческом самосознании. В изысканной, интеллектуальной форме маршрут этого преодоления предложен Витольдом Вацлавовичем Новодворским, профессором Виленского университета: «Если доблестная защита кн. Шуйским и его воинами Пскова умерила требовательность Батория и ускорила заключение мира, то с другой стороны столь же удивительная стойкость польского гетмана и его войска способствовала тому, что главная цель войны была достигнута Баторием: Ливония отнята у Иоанна»454. Ну да, конечно же, это великая заслуга Замойского и самого короля, что из великой армии, пришедшей под Псков, кто-то выжил, и, значит, они не уморили ее всю, до последнего человека своим тупым упрямством… Насчет Ливонии — да! еще одна крупная удача: ее действительно отобрали у русских… вот только вся Восточная Ливония, в том числе Нарва, Ревель, Раковор, достались не Речи Посполитой, а шведам. Ведь они-то на самом деле занимались «отбиранием», пока полякам долбили в мерзлой псковской земле могилы… Но по сравнению с умным Новодворским, тонким исследователем, художник Ян Матейко поступил куда как проще и развязнее. На его полотне «Стефан Баторий под Псковом» русские власти города, светские и духовные, подносят Баторию ключи от него. Иными словами, сдают Псков. Польские искусствоведы толкуют о каком- то «символическом значении» картины. Наши патриоты укоряют Матейко: «Ну нельзя же до такой степени не знать историю!» Живописец историю, надо думать, отлично знал. Но ему, вероятно, понравилась идея… альтернативной истории: хоть так, хоть в мечтаниях, хоть в художественных образах взять у русских реванш за поражение великого рыцаря Батория под Псковом! Фантасты, они ведь не обязательно писатели. Иногда они встречаются и среди художников…
Суть же проста: крепко побил Иван Петрович Шуйский поляков. Помнить бы эту победу получше: она представляет собой один из самых светлых эпизодов в истории русского оружия от Древней Руси до современности.
В самом Пскове навсегда сохранили память об одолении страшного врага. По словам современного псковского историка Н.Ф. Левина, «…8 сентября 1581 года, в день Рождества Богородицы, защитники крепости отбили первый, самый ожесточённый приступ. Центром сражения стало место пролома в стене между Свинорской и Покровской башнями, возле монастыря Покрова Богородицы. Уже в следующем году, после заключения мира и ухода врагов, благодарные псковичи поставили в этом монастыре деревянную церковь во имя праздника Рождества. Затем для неё перестроили тёплую монастырскую трапезную, примыкавшую к северной стене холодного Покровского храма. В результате такой пристройки получилась своеобразная сдвоенная церковь Покрова и Рождества Богородицы». Храм сохранился до наших дней, в советское время его отреставрировали и вернули древний вид.
В XVII веке «Повесть о прихожении на град Псков» пополнилась рассказом ослепшего пушечного кузнеца Дорофея о случившемся в осадное время видении Богородицы в столпе света, преподобных игумнов Антония Киево-Печерского и Корнилия Псково-Печерского, а также иных святых псковских на крепостных стенах. По мотивам этого рассказа создана была икона с Богородицей и псковскими чудотворцами, стоящими у городских укреплений, рядом с башнями и пушками. Этот иконный тип получил у псковских живописцев большую популярность…
В 1601 г. владыка псковский Геннадий утвердил «чин» ежегодного крестного хода в память об отражении Стефана Батория. Помимо него совершалось несколько дополнительных «крестохождений».
Автор «Повести о прихожении Стефана Батория на град Псков» прямо высказался в том смысле, что спасение города означает торжество христианства. А значит, к разгрому неприятеля привели не только подвиги ратоборцев, но и вмешательство небесных сил. «Благодаря великому и неизреченному Божьему милосердию пре- безначальной Троицы, и помощницы нашей и молебни- цы о всем роде христианском, истинной Богородицы и приснодевы Марии; и благодаря заступничеству пребо- жественных сил и покровительству и молению великих святых чудотворцев… благоверный и христолюбивый царь-государь и великий князь Иван Васильевич всея Руси свою государеву отчину, град Псков, и всех пребывающих в нем избавил от литовского короля и от всего его войска, только Богу известно какими судьбами», — пишет он455. Князь И.П. Шуйский, таким образом, исполнил свой долг не только перед землей, перед государем, но и прежде всего — перед Богом.
Что ж, Иван Петрович исполнил его наилучшим образом. И как превосходный полководец, и, не менее того, — как твердо верующий православный человек…
«Псковское сидение» обозначило важный поворот в Ливонской войне: больше ни у кого из ее главных участников не хватало сил для масштабных действий. Речь По- сполитая, доселе еще сильная, дерзкой ногой вставшая на Русскую землю, теперь принуждена была смириться: ее мощь оказалась перемолотой. В том же году князь Дмитрий Иванович Хворостинин остановил стремление шведов у Лялиц. Более полководцы ничего не могли сделать: истощились ресурсы, позволявшие ставить под их знамена могучие армии. Железный кулак военачальника уступил место изощренному уму дипломата.
После отступления поляков Иван Петрович остается во Пскове все тем же вторым воеводой. В конце 1583 или начале 1584 г. его оставляют там уже первым воеводой. В этой должности он встречает новое царствование — Федора Ивановича.
Глава 10. СОБЛАЗН И ПАДЕНИЕ
При новом государе судьба Ивана Петровича Шуйского, да и всего семейства Шуйских резко переменилась.
