Этот великолепно оформленный трехтомный труд с сотней иллюстраций в качестве приложения вышел в 1933—1937 годах (первый том содержит вступительную статью и первый полный свод иероглифических знаков с указанием их значения). Грозный написал его по-французски. Но отпечатан он был в Праге, а поскольку в кассах наших наборщиков хеттские иероглифы обычно не встречаются, их нужно было изготовить. И Грозный, никогда не забывавший поблагодарить каждого, кто хоть как-нибудь помог ему в работе, будь то представитель чехословацкого или турецкого правительства, австрийский обер-лейтенант или курдский повар в Каппадокии, выражает в предисловии личную благодарность работникам государственной типографии, особенно Карелу Дырынку, который для издания этой книги «весьма тщательно нарисовал» хеттские иероглифы (кстати, они используются и до сих пор, и заграничные ученые, учитывая достоинства этого шрифта, охотно печатают свои труды в Праге).
«В этой книге, — написал Грозный в 1948 году, — я опубликовал первую грамматику языка, на котором сделаны эти надписи, далее я установил, что язык «хеттских» иероглифических надписей является языком индоевропейским, а именно западноиндоевропейским из группы кентум (в действительности иероглифический лувийский язык не является языком кентум. — Прим.ред.), и находится в близком родстве с хеттским клинописным языком. В ней я в первый раз перевел почти все наиболее крупные и важные иероглифические надписи (общим числом около 90)… В то время как мне удалось установить, что клинописные хетты именовали себя неситами (от слова Несас, названия их древнейшей столицы), настоящее наименование иероглифических «хеттов»… пока нам, к сожалению, еще неизвестно».
27 . Сияние звезд меркнет перед Солнцем
«Шампольон превзошел Шампольона!» — так мировая печать встретила достижения ученого. Однако у хеттологов труд Грозного вызвал некоторые сомнения. Со своими откликами выступили Мериджи из Италии и Гэрстенг из Англии. Они были осторожны: здесь— оговорка, там— согласие, тут— восклицательный знак, там — вопросительный. Меньшие звезды на небе востоковедения светили яснее, но их сияние меркло перед солнцем. Дело не в том, что Грозный был вне критики, но он был слишком большим авторитетом.
Он ждал атаки, как после 1915 года. Был готов к защите: «Я твердо верю, что мое прочтение выдержит проверку, подтвердится!» Но был готов и к отступлению. Ведь его слова: «Я с радостью и большим удовлетворением жертвую своими самыми прекрасными гипотезами, как только дальнейшее изучение приводит меня к подлинной научной истине» — были для него не громкой фразой, а составной частью научного метода.
Атаки не последовало. Никто не выступил и с принципиальной критикой, полезной даже ученому такого масштаба, как Грозный.
Итак, его решение было правильным!
Да, он был прав в том, что язык, на котором сделаны хеттские иероглифические надписи, — язык индоевропейский, весьма родственный языку хеттских клинописных текстов. Это было гениальное открытие, основывавшееся на характере изменений в окончаниях отдельных слов. Позднейшие исследования подтвердили его. Но в свете этих же исследований большая часть новых прочтений Грозного не выдержала проверки. То же касается и его грамматики иероглифического хеттского языка.
Однако к этим выводам хеттология пришла в то время, когда Грозный уже не принимал активного участия в ее развитии.
2 8 . Новатор и основоположник — невзирая ни на что
Невзирая на то, что попытка чешского востоковеда расшифровать хеттские иероглифы не увенчалась полным успехом, его труд не был напрасным. Наоборот, он принес свою пользу.
«Грозный прежде всего опубликовал автографии всех важнейших текстов, в совершенстве выполненные и в тех случаях, когда речь идет о знаках, которых он не понимал, — говорит видный чешский хеттолог В. Соучек. — Далее, он подтвердил прочтение ряда ранее дешифрованных знаков. И наконец, что наиболее важно, несколько знаков расшифровал правильно — так, как мы их читаем сегодня».
Обратите внимание на это слово «сегодня». При взгляде, брошенном назад, прочтение нескольких иероглифических знаков представляется нам большим достижением. Но только при взгляде, брошенном назад, — тогда же хеттология не продвинулась еще так далеко, чтобы иметь возможность четко отличить, какие знаки Грозный расшифровал правильно, а какие — ошибочно. И после того как в ходе дальнейших исследований не оправдали себя одно, второе, третье прочтение Грозного, ученые утратили доверие к его новой дешифровке и произошло то, что случалось не только в хет-тологии: с водою выплеснули и ребенка.
Как оценивает открытия и ошибки Грозного человек наиболее компетентный — ученый, который наконец расшифровал хеттские иероглифы? Он соглашается с приведенным выше высказыванием чехословацкого хеттолога и на прямой вопрос отвечает: «Если можно в нескольких словах сформулировать мое суждение о Бедржихе Грозном, ученом международного класса, я хочу прежде всего подчеркнуть его огромное трудолюбие. В этом корень его успехов. Гениальность соединилась в нем с неисчерпаемой способностью получать радость от труда. Его первый большой успех— дешифровка клинописного хеттского языка и установление его принадлежности к группе индоевропейских языков — не стал для него поводом к тому, чтобы почить на лаврах. До последнего дыхания он остался верен науке как исследователь и прокладывал в ней новые пути. Он чувствовал себя как дома во всех отраслях ориенталистики, работал и как археолог и как специалист в области сравнительного языкознания. Поколение пионеров хеттологии, к которому принадлежали наряду с Грозным Форрер, Гетце, Фридрих, Зоммер, Элольф, Делапорт и я, понемногу вымирает… Молодым нетрудно указать нам, старшим, на отдельные упущения и ошибки. При этом, однако, слишком быстро забывается, что люди, подобные Грозному, заложили фундамент новой науки, воспринимаемый молодыми как нечто само собой разумеющееся. Вопреки многим ошибкам, от которых не оказался застрахован никто из нас, Грозный будет жить в истории востоковедения как великий новатор и один из ее основоположников».
И в этом его никто уже никогда не опередит.
Часть вторая
ПО СТРАНИЦАМ ХЕТТСКОЙ ИСТОРИИ
1. Хетты встречаются с хаттами
Началась же история хеттов с того, что после 2500 года до нашей эры в Центральную Анатолию стали переселяться индоевропейские племена. К этому времени внутренние районы Анатолии были уже населены. Анатолия, по замечанию американского историка Джеймса Маккуина, превратилась «в страну маленьких городов-государств, правители которых живут в крепостях. Их экономика опирается в основном на сельское хозяйство, но истинное богатство и власть дают им добыча и обработка металлов». Но что за народ жил здесь?
Ученые вновь пришли в замешательство. Племена, исконно населявшие Северную Анатолию, были вовсе не индоевропейскими. Их назвали «протохеттами», или «хаттами». Они занимали территорию в излучине реки Кызыл-Ирмак. Рядом с ними еще в III тысячелетии до нашей эры могли проживать и хурриты. Так, по мнению российского историка Игоря Дьяконова, именно хурриты и хатты основали такие города, как Пурусханда, Куссара, Хаттуса, Самуха.
