Она продолжила возиться с ружьем. Я смотрела, как она протирала рукавом ствол, как осторожно выдувала снег из затвора. Нет, никогда я не поверю, что мой папа меня обманывал! А вот я себя пыталась только что обмануть: решила, что смогу стать охотником! Но я бы тогда перестала быть самой собой и превратилась в Нанни, которая возится с ружьем, словно с собственным ребенком. А на самом деле нетерпение, с которым она ждет, когда прекратится метель, – не что иное, как гадкая, разъедающая душу жадность.
– Никогда я не буду с тобой охотиться! – сказала я.
– Ну-ну, – пробормотала Нанни, не поднимая глаз.
Я немного помолчала, собираясь с духом. А потом сказала:
– Если ты отстреливаешь волков ради денег, ты ничем не лучше Белоголового. Вы – два сапога пара.
Нанни так резко встала, что я вздрогнула. Лицо ее исказила злоба. Она уставилась на меня:
– Возьми свои слова обратно!
– Нет! Не возьму, потому что это правда.
– Одно дело – охотиться на волков, пусть и ради денег, и совсем другое – охотиться за детьми!
– Это только люди так считают! – выкрикнула я, схватила куртку, рукавицы и шапку и выскочила из хижины.
Шлюпка «Каракатица»
– Сири!
Нанни кричала мне вслед, но я не оборачивалась. Нет, не хочу ее больше видеть! Раз она считает, что между людьми и животными есть разница. А ведь сегодня, когда они с волком стояли в метели друг напротив друга и дрожали от страха, не зная, кто чьей добычей станет, – какая между ними была разница? И как можно забыть о маленькой зверушке, которую похитил Белоголовый и которую собирается бросить в шахту ради собственного богатства? Я же отправилась искать ее! Значит, мне надо двигаться дальше.
Следы, которые мы с Нанни оставили накануне, конечно, уже замело. Но, прищурившись, я смогла разглядеть вдалеке дым из поселковых труб, похожий на тонкие ниточки. Так что найти дорогу не составило труда. Я натянула куртку, шапку и варежки и зашагала по снегу. В порту я увидела несколько судов – те, что стояли рядом с «Полярной звездой». Может, мне удастся уже сегодня устроиться на одно из них? Даже если они не плывут прямиком в Портбург, все равно я могла бы преодолеть так хоть часть пути. С миру по нитке – голому рубаха.
Нанни еще пару раз крикнула мне вдогонку, но уже скорее для успокоения совести. А я ее вонючую совесть успокаивать не собиралась. Может обвязать ее веревочкой и продать в какой-нибудь лавке в поселке.
В конце концов Нанни замолчала. Я снова осталась в тишине. Снег забивался в сапоги. Идти надо было долго, и страх опять начал подступать, поднимаясь все выше и выше. Видимость для такой погоды была нормальная, но все вокруг замело снегом, и где-то рядом рыскали волки.
Я резко обернулась. Мне показалось, что кто-то шел за мной.
Нет. Пусто. Мне просто почудилось.
А вон там, за холмом? Я остановилась и всмотрелась. Нет, волка не было, никто не бежал по снегу. И отрывистого лая тоже не было слышно. Кругом тишина.
Я шла и шла, но все время мне казалось, что зверь где-то рядом. Под конец уже почти бежала, собрав последние силы и обливаясь потом. Дома были все ближе. В нос ударил хорошо знакомый приятный запах печного дыма. Через минуту я оказалась на улице поселка.
Наступил вечер. Торговцы запирали свои магазины. Сгущались сумерки. Я направилась в гавань. «Ветреный» и «Бездомный» уже вышли в море, но «Медведь» – роскошная большая шхуна, недавно пришедшая в гавань, – все еще красовался у причала.
На крыльце конторы стоял тот самый жирный старикашка. Он не сводил глаз с двух подозрительных типов, которые толклись у рыбацких лодок. Я была страшно зла на этого старика, и мне вовсе не хотелось с ним разговаривать, но пришлось. Собравшись с духом, направилась прямиком к крыльцу. Я кашлянула, чтобы он меня заметил, но толстяк продолжал, прищурившись, следить за теми двумя.
– Здравствуйте, – сказала я.
Он на миг опустил взгляд и пробормотал что-то в ответ.
– Я хотела узнать, когда отплывает «Медведь». И куда он направляется?
– Эй вы там! – заорал старик. Мужчины на пристани замерли и посмотрели на него. – Если здесь нет вашей лодки, так и убирайтесь подобру-поздорову!
– Что, уже и поглазеть нельзя? – крикнул в ответ лысый коротышка и махнул рукой. Голос у него был резкий и противный.
Старик хмыкнул.
– Тоже мне, рыбаки выискались! Я проходимцев сразу распознаю! Проваливайте-ка отсюда!
Похоже, что лысый был не прочь продолжить перепалку, но второй, длинноволосый и бородатый, сказал что-то своему приятелю, и они ушли.
Старик следил за ними и, лишь когда парочка скрылась в конце улицы, повернулся ко мне и спросил:
– Ну, чего тебе?
– Хотела узнать, когда «Медведь» выходит в море, – повторила я и кивнула в сторону корабельного трапа. – Хочу поговорить с капитаном, нет ли у него для меня работы.
Старик хмыкнул.
– Разве Урстрём не сказал тебе, чтобы ты и думать об этом забыла?
– Говорил, но спросить-то хоть можно.
Он смерил меня взглядом.
– Теперь до весны никто из гавани не уйдет. Так что если тебе не терпится выйти в море – пускайся вплавь.
– А как же «Медведь»?
– «Медведь» приписан в нашем порту и останется зимовать здесь. Поняла?
С этими словами он развернулся на каблуках и скрылся у себя в конторе. Он явно был не из тех, кто стал бы заботиться об оставленном ребенке.
Я пошла по улице. Почти в каждом втором доме ставни были закрыты. Какой-то человек распахнул окно и вылил горшок, другой пытался оторвать от земли примерзшие санки. Никто не обращал на меня внимания. Никому и в голову не приходило спросить, что я тут делаю и не нужна ли мне помощь. Только Нанни тогда спросила. Но от нее я сама сбежала. В животе росла тревога, она ощущалась все сильнее и сильнее. Я не знала, куда идти. Приближалась ночь, и тьма уже почти окутала Волчьи острова. На небе зажглись первые звезды. Что мне было делать?
Вдруг я услышала чье-то бормотание. Я вытянула шею: это были те самые лысый и бородатый, которых я видела в гавани. Они остановились в переулке, опустив на землю свои вещички, но меня не видели. Я уже собралась прошмыгнуть мимо – не очень-то они мне понравились, но тут услыхала их разговор и замерла на месте.
– Не знаю, стоит ли связываться с Белоголовым, – пробормотал бородатый.
– Можешь предложить что-нибудь получше? – огрызнулся лысый.
– Нет, но все равно – как бы нам не прогадать. Устроимся к нему в команду, а их – раз – и схватят, что тогда? Знаешь, как поступают с пиратами?
