– Ему больше подойдет сырая рыба, – сказала я.
– Соленая еще лучше, – ответил Эйнар. Он отщипнул кусок серого мяса и протянул мне, чтобы я покормила цыпленка. Тот глотал кусок за куском и кричал, стоило мне замешкаться.
– Здорово у тебя получается! – радовался Эйнар.
Когда селедка была съедена, я отставила в сторонку цыпленка и поднялась. Но едва я встала на ноги, как у меня опять потемнело в глазах, и я упала на руки Эйнара. Он посмотрел на меня и сказал:
– Если хочешь знать мое мнение: радуйся, что вернулась живая с того острова. Второй раз такая удача вряд ли выпадет… не стоит повторять.
Кровь на снегу
В последующие дни я как могла помогала Эйнару возиться с цыпленком. Как только Железная Анна отправлялась по делам – отнести ту или другую починенную вещь владельцу, – мы, набив карманы рыбой, бежали в сарай. Эйнар хотел, чтобы мама ничего не знала о его цыпленке. Твердил, что это очень важно, но отказывался объяснить почему. Если я спрашивала, просто отвечал: «Мы ведь с тобой дали друг другу слово, так?»
Теперь цыпленку была уже почти неделя. Клюв, который был прозрачным, когда птенец только вылупился, почернел, а зубы стали острыми, как гвозди.
– Научи его вести себя, иначе он тебе когда-нибудь нос откусит, – предупредила я Эйнара.
– Кажется, ты ему больше нравишься, – вздыхал он, увертываясь от цыпленка, который в очередной раз нацелился его клюнуть.
– Ты просто держись с ним построже. И не швыряй рыбу на пол: так ты его никогда не приручишь. Пусть ест из твоих рук.
Эйнар подобрал кусок селедки, который только что бросил, и, строго посмотрев на цыпленка, протянул ему снова.
– Ну-ка, подойди сюда и возьми у Эйнара из рук, иначе останешься без обеда.
Я рассмеялась:
– Он же не понимает, что ему говорят!
Но птенец на этот раз, кажется, смекнул, что к чему. Он согнул шею и издал звук, похожий на кошачье чихание. А потом заковылял к Эйнару и – хоп! – разом проглотил кусок.
– Получилось! – на радостях Эйнар забыл об осторожности, и цыпленок, который еще не наелся, наскочил и клюнул его, требуя еще пищи. Эйнар застонал и вскочил на ноги.
– Ах ты… – прошипел он, тряся правой рукой.
Он показал рану на ладони. Я вздрогнула: кровь обильно сочилась из раны и капала на пол.
– Надо перевязать, – сказала я.
Мы оставили цыпленка, который тут же принялся клевать пятна крови на полу. Я как следует заперла дверь сарая, и мы направились к дому.
Железная Анна еще не вернулась. Я взяла тряпку, висевшую на крючке рядом с кухонным полотенцем, и макнула ее в ведро с водой.
– Сядь, – велела я Эйнару.
Он послушался. Огонь в очаге еще теплился и бросал мягкие мерцающие отблески на потолок. Занавески на окне шевелились от сквозняка. Сумерки и запах селедки делали кухню Железной Анны уютной. Я промыла рану. Эйнар не отрываясь следил за мной.
– Тебе не кажется, что мы похожи? – спросил он.
– В чем?
– Ну… У нас один и тот же цвет волос и глаз. Мы оба из рыбацких семей. У тебя умерла мама, а у меня папа. И у меня тоже есть амулет. Вот, посмотри!
Здоровой рукой Эйнар вынул маленький кулон, который носил на шее. Он был похож на рыболовный крючок. Да, я видела такие раньше, но не могла рассмотреть как следует. Эйнар рассказал, что мама отдала его сразу после гибели отца.
Он повертел амулет в руке, а потом посмотрел на меня и рассмеялся.
– Мы с тобой почти как брат и сестра!
– Может, и так, – улыбнулась я. – Но у тебя глаза намного синее.
– Мне так не кажется, – буркнул Эйнар, словно я сказала что-то неприятное.
Когда рана высохла, я взяла другую ткань, чтобы перебинтовать руку. Потом прополоскала окровавленную тряпку в миске и вылила грязную воду в помойное ведро.
Эйнар сидел молча, мне показалось, он немного скис.
– Пошли? – предложила я.
Он кивнул и встал.
– Хорошо, только возьму еще рыбы.
Он поднял крышку бочонка, в котором Железная Анна хранила селедку, и выудил большую красивую рыбину с животом, набитым икрой.
– Думаешь, твоя мама не замечает, что мы берем селедку? – спросила я.
– Ну, вряд ли, – ответил Эйнар и распахнул дверь.
Мы оба одновременно отпрянули, увидев Железную Анну. Она стояла во дворе и разглядывала капли крови: след тянулся от крыльца к двери сарая. Заметив забинтованную ладонь Эйнара, Анна уперлась руками в бока и сердито на него посмотрела.
– Ты что, опять баловался с острогой?
Эйнар так испугался, что не мог выдавить из себя ни слова.
– Я же запретила тебе трогать старые ржавые рыбацкие снасти, – сказала Железная Анна, указывая на его щеку. – Но только ты поправился, как сразу же побежал снова в сарай. Неужели ты не понимаешь, что от таких ран может быть столбняк?
– Понимаю, – пробормотал Эйнар.
– Мало этого, так ты еще и Сири с собой потащил, – продолжила Железная Анна. – А ведь ей надо как следует отлежаться. Вот сейчас пойду в сарай и все оттуда выкину!
– Нет!
– Придется, раз ты не держишь слова.
Эйнар схватил ее за юбку.
– Мамочка, дорогая мамочка, не надо!
Железная Анна остановилась. Посмотрела на него сердито. Но вдруг сменила гнев на милость и погладила сына по голове.
– Мальчик мой, – произнесла она почти шепотом. – Ты что, хочешь стать рыбаком, как папа? Не поэтому ли ты играешь в такие опасные игры?
Эйнар ничего не отвечал, просто смотрел в землю и слегка кивнул.
– Ну что, пойдем в дом? – позвала Железная Анна. – Пора уже ужинать.
Мы уже повернулись к крыльцу, но тут она заметила, что Эйнар держит в руке селедку.
– А это тебе зачем?
Он не знал, что ответить, но я подоспела ему на выручку.
– Это я придумала. Решила, что с настоящей рыбой играть интереснее. Глупость, конечно.
Железная Анна улыбнулась и забрала у Эйнара селедку. Пока мы снимали дома мокрую одежду, она сказала:
– Пообещайте мне оба, что никогда больше не станете играть с острыми предметами. Если не сдержите слова, я все из сарая выкину.
– Обещаем, – ответили мы хором.
