Игорь Васильевич тяжело дышал, по его глазам было видно, насколько его переполняет адреналин. Игорь счел благоразумным не двигаться, чтобы не лишиться глаза. Он смотрел на Игоря Васильевича, как на зверя в зоопарке, слегка сожалея о том, что воткнул карандаш ему в бедро, а не в глаз или не в пах, и понимая, что если бы потянулся к лицу или ширинке Игоря Васильевича, тот заломал бы его гораздо быстрее.
— Что теперь, — спросил Игорь, косясь на карандаш, — второй раунд?
Игорь Васильевич медленно отпустил Игоря и, кряхтя и шипя от боли, сел на диван. Игорь поднялся на локте, вставать и куда-то идти ему не хотелось, он прощупал места, которыми ударился об пол, особенно голову, но все было цело, голова даже не разбита.
— Силен ты, брат, — сказал Игорь Васильевич с упреком, прищурившись, он отмерил большим пальцем расстояние на карандаше и прикинул его к раненой ноге. — Вот откуда в вас, ботаниках, такая жестокость? Годами, что ли, копится? Прямо какая-то затаенная ненависть, честное слово, хуже, чем у маньяков. Я думал, их Ренат сам пьет втихую, эти таблетки, а сейчас думаю, нет, если бы он выпил, он бы жену на мороз выхернул или просто звездюлей бы ей вставил, так что она бы у него по струнке ходила.
Он обратился от своих размышлений вслух к Игорю:
— Что, можешь теперь допрашивать? Коленки не трясутся?
Игорь, зачем-то опустив глаза к носкам ботинок, прислушался к себе.
— Да, — честно сказал Игорь, подняв взгляд на Игоря Васильевича, — думаю, хватит моральных сил и на женщину, и на вас еще останется всех вместе взятых. Советую спрятать Эсэса, потому что у меня желание появилось прийти к нему с паяльником и узнать, кем он был до семнадцатого года.
— Даже не понимаю, почему я не угадал, что в тебе Берия проснется, — сказал Игорь Васильевич.
Игорь встал и начал отряхивать от пыли штаны и рукав куртки. Игорь Васильевич, поморщившись, поднялся и стал помогать Игорю, отряхивая его со спины, потом развернул его за плечи лицом к себе и поправил Игорю прическу, в лице Игоря Васильевича промелькнуло сомнение, когда они пересеклись взглядами.
— Ну и видок у тебя, — честно высказал Игорь Васильевич. — Если бы я сейчас был к креслу пристегнут, и ты бы зашел, я бы родил со страху. У тебя Чикатило в родственниках не числится?
— Это ТЫ меня спрашиваешь? — осведомился Игорь и пошел в допросную.
— Долго вас не было, — сказала ему женщина, — с вами все в порядке?
Игорь молча прошел на свое место и вскрыл конверт, даже препарат не избавил его от неловкости при взгляде на пленницу, поэтому Игорь решил сделать вид, что он просто читает вопросы, а кто-то абстрактный на них отвечает. Почему-то именно эта тактика подействовала на женщину успокаивающе. В отличие от прежнего узника «Голливуда» ее не насмешил ни один вопрос, она даже не спросила, где ее ребенок, такой, видимо, у Игоря был деловитый чиновничий вид, исключавший возможность какого-либо насилия со стороны организации, которую он представлял.
Единственное, что ее заинтересовало, — это почему Игорь не записывает ответы, Игорь и сам не знал, почему ему не дают диктофона в подвал, но сказал, что допрос записывается через камеру за зеркалом. Этот ответ женщину полностью устроил.
Избавленный от своего обычного волнения, граничащего с паникой, он продолжал видеть себя со стороны, причем как бы со стороны женщины. Он видел, что руки у него сложены на столе, так, как будто он хотел скрестить их на груди, а вместо этого облокотился на столешницу и сунулся носом в листок бумаги, видел, как лампа делает его лицо бледнее и отбрасывает такие тени от его носа и надбровных дуг, что его голова становится похожей на череп. Тому Игорю со стороны стало даже интересно, сколько Игорь получает, раз носит не строгий костюм, в котором любят шарахаться ребята из спецслужб, а обычный строительный комбинезон.
Закончив допрос, Игорь не удержался и последний раз взглянул на женщину. Его спокойствие полностью передалось ей, она с любопытством присматривалась к окружающей обстановке, к листочкам и конверту на столе, к зеркалу, за которым, она знала, кто-то был.
— Это все, — отвлек ее Игорь, — сейчас вас освободят. Спасибо за сотрудничество.
— Пожалуйста, — сказала она ему в спину, потому что Игорь уже уходил, оставив на столе свои бумажки.
За порогом его поджидал Игорь Васильевич, Игорь покосился на его раненую ногу и увидел свежий белый бинт, просвечивающий в дырке из-под карандаша, обрамленной пятном еще не совсем высохшей крови. Игорь попытался зачем-то с силой толкнуть Игоря Васильевича плечом, но тот, видно, уже был готов к подобным фокусам, и Игорь почувствовал только, будто толкнулся не об живого человека, а об угол дома. При этом Игорь Васильевич не остался безответным, а взял Игоря за шиворот и толкнул дальше по коридору.
— Не смей в ту комнату заходить, — сказал Игорь Васильевич, имея в виду, скорее всего, не комнату отдыха, а комнату за зеркалом. — Сейчас посмотришь, а потом отпустит — будешь потом по ночам изнывать.
— По себе судишь? — спросил другой, спокойный Игорь, но не стал заглядывать в комнатку за зеркалом, а пошел наверх.
У выхода из «Голливуда» Игоря поджидал Фил с сигаретой и тревожными глазами.
— Привет душегубам от душегубов, — поприветствовал его Игорь, а на удивление, которым сменилась тревога в глазах Фила, сказал так: — Мне Васильич таблетку дал.
Удивление в глазах Фила никуда не делось, а сменилось еще большим удивлением.
— Половину таблетки, — уточнил Игорь.
Только тогда на лице Фила появилось понимание.
— Он хоть живой там? — спросил Фил.
Игорь подумал, оценивая состояние Игоря Васильевича.
— В принципе, да, но пару недель поприхрамывает. Скажи, чтобы Молодой костер ваш жертвенный разжигал, — сказал Игорь. — Пришла пора.
— Тебе домой нельзя, — со всей серьезностью сказал Фил, — тебя поперло.
— А я сейчас пойду и у Рината Иосифовича антидот попрошу, — придумал Игорь. — И прибавку к зарплате. Нет, сначала прибавку к зарплате, а потом антидот. Я сейчас в таком состоянии, что он мне их даст, даже если их у него нет.
Фил рассмеялся, как будто по принуждению, держась поближе к Игорю, он проводил его до самого кабинета.
— Может, еще на ключ меня закроешь? — поинтересовался Игорь.
— Тебе бы не помешало, — отвечал Фил с уверенностью. — Ты бы мне потом сам спасибо сказал.
— Да я как бы в норме, — сказал Игорь.
Оставшись один, Игорь покурил у окна, хотя и не чувствовал никакой потребности в курении. Когда тление сигареты дошло до фильтра, Игорь услышал, что началась продувка котла — запустили электродвигатели, и в самом начале пуска этот звук напоминал гудение вызванного лифта, а уже потом зарос звуками движимого вентиляторами воздуха. «Стены как в хрущевке», — подумал Игорь и решил позвонить жене.
