Повсюду раскинулось заснеженное поле, из-за крупных снежных хлопьев, заволакивающих горизонт, упала видимость. Я не видел звезд, но обратил внимание, что за спинами приближающейся ко мне группы в небо подымаются столбы дыма от костров. Пришлось приложить усилие, чтобы убедить себя в том, что происходящее вокруг реальность. В голове начали появляться вопросы.
Как я мог оказаться здесь, в заснеженном поле?
Кто эти люди?
Откуда лохмотья, надетые на меня неизвестно кем?
Где Крассовский, продавцы с черного рынка, ребята из группы захвата?
Я не успевал дать ответ, как в голове возникал новый вопрос. Сейчас мое сознание напоминало пруд, некогда чистый и прозрачный, а теперь взбаламученный, с поднятым с самого дна илом. Стало не по себе. По опыту я мог сказать, что, если вопросов, на которые не удалось ответить сразу, скапливалось больше двух – дело дрянь. Следовало сбросить с себя оцепенение и выяснить, что же на самом деле произошло. Вполне возможно, что эта странная компашка могла быть в курсе всего происходящего.
Видя мое замешательство, вожак, тот самый смуглый, с лошадиным хвостом, приветственно вскинул свободную руку, испачканную в запекшейся крови, и, следует признаться, его слова поставили меня в тупик.
– Все в порядке, Спартак? – как-то совсем сухо спросил он. – На тебе нет лица.
Я ничего не ответил, посмотрел на этого странного человека внимательней, силясь понять, что он от меня хочет и откуда знает мое имя, если я не называл его вслух и никак не представлялся. Вожак, укутанный в красный плащ, расплылся в подобии улыбки, обнажил нижний ряд зубов, местами сколотых, а где вовсе сгнивших. Создалось впечатление, что он никогда прежде не был на приеме у стоматолога. Четверо остальных, все как один угрюмые, с тяжелым взором, рассматривали меня в упор.
– Ты опять снял претексту? – Вожак вздохнул, с угрюмым выражением лица покачал головой.
Вряд ли этот вопрос вожака подразумевал ответ. Тем лучше, я понятия не имел, о чем идет речь. Как бы то ни было, я вновь промолчал.
– Нам нужно твое решение, брат! – сказал один из пятерки, с рыжей бородой и ранней пролысиной.
На его поясе по левую руку висел дротик, по правую меч. Ладонь с растопыренными пальцами лежала на затертой рукояти меча из чистой кости. На нем был надет чешуйчатый доспех с металлическими пластинками в форме рыбных чешуек. Хлопья снега падали на начищенные чешуйки и медленно таяли. Я знал, что могу собрать все силы в кулак, нанести один-единственный удар, который выведет из строя этого детину, приди удар точно в висок или подбородок, но на большее сил попросту не было – остальные тут же сровняли бы меня с землей. Однако в следующий миг, к моему огромному удивлению, рыжий вдруг снял с пояса меч и протянул его мне, рукоятью вперед.
– Негоже нарушать собственные предписания, Спартак, и выходить без оружия за пределы лагеря, – заявил рыжий. – Возьми свой гладиус.
Я вздрогнул от неожиданности, но взял клинок из его рук. Подержал холодный меч в руках, привыкая, все так же чувствуя на себе пристальные взгляды незнакомцев. Шашки наголо? Эти люди хотели, чтобы я вступил в бой, и поэтому дали мне в руки меч? Однако все пятеро так и остались стоять на своих местах. Я медленно убрал клинок в ножны, оказавшиеся на поясе, изо всех сил стараясь избавиться от навязчивой мысли попробовать силы в неравном бою. Нет уж, возьмись они за дело впятером, и у меня не осталось бы ни единого шанса. Во многом поэтому я решил оставить на потом вопросы, созревшие в моей голове. Для начала, по правилам хорошего тона, мне следовало выслушать этих пятерых. Я настороженно переводил взгляд с одного мужчины на другого. Вооружены, облачены в доспехи, на поясе каждого за кольцо прицеплен железный шлем. Люди Крассовского не стали бы устраивать весь этот цирк, но кто тогда эти пятеро? Очередной вопрос повис.
– Нам нужно твое решение, – повторил слова рыжего вожак.
– О чем идет речь? – на этот раз уточнил я.
Рыжий и вожак переглянулись, по всей видимости, решая, кто будет говорить.
– Расскажи ему, Рут, – сказал рыжий.
Я заметил, что с мешочка в руках вожака падают крупные капли алой крови, растворяясь на кристально белом снегу под его ногами. Было заметно, что мешочек не дает ему покоя. Рут прокашлялся и переложил его в правую руку.
– Ганник и Каст объединились и настаивают на прорыве, – выдохнул он. – Не знаю, как так произошло, но позади остались все их прежние разногласия.
– Ганник предлагает перейти ров этой ночью, – встрял в разговор еще один из пятерки, чернокожий атлет с рельефной мускулатурой, которая проглядывалась, несмотря на то что он кутался в плащ. Атлет разговаривал с акцентом, поэтому я едва разобрал слова. На его лице можно было прочитать явную озабоченность. Я обратил внимание, что он то и дело с опаской косится на мешок в руке вожака.
– Вот только Ганник и Каст опять лезут не в свое дело! – покачал головой Рут.
– Как ты считаешь, Спартак? – вставил рыжий.
Слушая их слова, сбивавшиеся на выкрики, я пытался связать нити происходящего в единый клубок. Разговор казался полной нелепицей. Тогда я еще не знал, почему эти люди спрашивали моего мнения. Думал, что Крассовский решил разыграть со мной искусный спектакль, выбрав какую-то особую изощренную месть. Не желая гадать, я было решил озвучить свои мысли вслух, но меня опередил рыжий.
– Покажи ему, что сделали с нашим дозорным, – голосом, полным пренебрежения, прошипел он. – Покажи, Рут.
Вожак вдруг бросил мешок мне под ноги. Я отшатнулся – из мешочка выпала отрезанная человеческая голова. Невидящие зрачки уставились в небо. В открытый рот упало несколько снежинок. По снегу растеклась кровь.
– Тит Лавриний. Его обезглавили, а тело распяли, – со странной ухмылкой пояснил рыжий. – В лагере у него остались жена и ребенок. Ты должен помнить его, Спартак, Тит присоединился к нам у Везувия! Легион Висбальда, первая когорта Дионеда…
– Я не вижу здесь ничего смешного, Митрид! – вспылил молчавший до этого мужчина с пышными седыми бородой и усами, которые делали квадратным его лицо.
– А тебе не кажется, что даже римляне никогда не дойдут до того, чтобы обезглавить труп перед распятием? Что скажешь, Нарок? – Рыжий Митрид вдруг вытянулся струной и с вызовом подался вперед.
– Ты хочешь сказать, что это дело рук Ганника или Каста? Ха! Говори прямо! Как есть! – Нарок отреагировал на выпад рыжего детины с усмешкой. – Не опускайся и не клевещи на своих товарищей!
– Успокойтесь оба, нам не нужен раскол! – Рут грубо одернул Митрида за руку, остужая его пыл.
Я поймал на себе яростный взгляд Рута.
– Приди же ты в себя, Спартак! – прошипел он. – Если ты будешь и дальше стоять здесь, все погибло. Подумай над этим, и подумай хорошенько. – Я почувствовал, как его пальцы, будто тиски, сжали мое плечо.
