Настоящих воинов, таких как Красный Ворон, было всего около сотни, и только благодаря им держалась оборона. К Красному присоединились два лорда из тех, кто спасся с поля боя. Они еще не оправились от ран, но все равно их появление вселило в Красного надежду, что калитку удастся отстоять. И отстояли бы, если бы вдруг со стен не стали сбегать воины Лугайда и рубить защитников города в спину.
Красный закричал, срывая голос, понимая, что все пропало. Он получил удар по шлему, отлетел в сторону и свалился в сточную канаву. Наверху рубились, умирали, падали, орали.
Кое-как, на четвереньках, Красный выбрался из канавы и бросился ко дворцу. Сзади бой переходил в резню. Вокруг вопили проснувшиеся женщины из ближайших домов. Красный бегом бежал во дворец. Там уже никто не спал: навстречу попадались спасающиеся в ужасе слуги, которые надеялись укрыться в городе. Слышался шум надвигающегося разгрома: войско Бреса входило в столицу.
Красный влетел через распахнутые ворота во дворец и крикнул бледным от страха стражникам:
— Закрывайте скорее!
Дворцовые ворота захлопнулись и закрылись на засовы. Во дворе в окружении ветеранов стоял с непокрытой головой Прент.
— Все погибло, они как-то открыли калитку! — закричал Красный.
— Я буду биться до конца, — торжественно ответил Прент. — Защищать мою королеву.
— Надо бежать! — кричал Красный, размахивая руками.
— Поздно, — отказался Прент. — Да и не побегу я от этой собаки, которая носит корону. Я умру как лорд и воин!
Красный не стал слушать дальше. Благородство старого лорда было прекрасным, но жить хотелось до истерики. Страх накрыл Красного с головой, и он поддался ему весь и целиком.
Ворон вбежал во дворец, где метались по коридорам и покоям перепуганные служанки, слуги и старые лорды и миледи. У него сжалось сердце: он ничем не мог помочь этим людям. Но мог помочь другим, а потому бросился к королевским покоям.
У дверей стояли всего двое гвардейцев, суровых, покрытых шрамами ветеранов. Они узнали Красного и пропустили.
Королева Блейр стояла на коленях и молилась, закрыв глаза. Малышка Финела сидела на постели и терла глаза кулачками, хныча и требуя грудь.
— Миледи, вам надо срочно спасаться, — выдохнул Красный Ворон. — Город пал, через полчаса Брес будет во дворце.
— Куда же мне бежать, да еще с детьми? — Королева открыла заполненные слезами глаза. — Лорд Брес обещал сохранить нам жизнь. Я останусь, чтобы похоронить моего…
Голос изменил ей, и королева закрыла лицо ладонями.
Красный Ворон кинул взгляд на ребенка, встряхнул головой и бросился прочь. По дороге он столкнулся лицом к лицу с принцессой Роной. Та была полностью одета.
— Миледи Рона! — Ворон схватил ее за руку. — Надо бежать. Иначе мы все умрем. Бежим, и может, у нас получится спастись. Город в огне, во дворец сейчас придут убийцы Бреса. Хоть вас я вытащу отсюда.
— Бежим! — как-то сразу согласилась Рона и вцепилась в него мертвой хваткой.
Они понеслись по коридору, и тут вдруг впереди распахнулись двери. Из них выскочила служанка, которая тащила под мышками двух детей. Оба ребенка визжали и захлебывались плачем. Один был постарше, второй — совсем малыш. Вдруг маленький извернулся и плюхнулся на пол, продолжая визжать. Служанка обернулась — глаза ее были пустыми от ужаса. Она крепче прижала к себе оставшегося мальчика и побежала прочь.
— Это же Альпин! — вскрикнула Рона, глядя на визжавшего малыша.
— Берем его с собой.
Красный подскочил к посиневшему от крика ребенку, схватил его и побежал дальше. Рона неслась рядом.
— Зачем он нам, будет мешать! — на бегу выпалила Рона.
— Затем, что это сын моего брата, — бросил Красный. — И внук Лирана. А мы бежим в Приморье. Кто нас там ждет? А с ним нас примут.
Рона замолчала. Они выбежали из дворца через черный ход. В городе, рядом с Весенними воротами, уже что-то горело. В воздухе дрожал слитный многоголосый рев, на фоне которого отчетливо выделялся тонкий женский визг.
Красный молча потянул Рону за собой в темноту переулков. Навстречу им попадались взволнованные люди, но Ворон уже не думал ни о чем. Впереди показалась стена. Он забрал правее Осенних ворот.
— Разве мы не попадемся прямо в лапы лугайдийцев?
Рона хватала воздух ртом, словно рыба, но так и сыпала вопросами.
— Да что ты лезешь со своими глупостями! — рявкнул Красный, который прижимал к себе икающего, но притихшего мальчика. — Все воины Бреса сейчас штурмуют Весенние ворота на другом конце города! Это наш единственный шанс.
Он побежал к стене и стал шарить примерно в том месте, где, по его расчету, кончались сто шагов. Вдруг под руку действительно попался выпирающий камень. Красный кулаком ударил по нему, тот качнулся. Ворон выковырял его из стены, просунул внутрь руку и дернул какую-то рукоять. Послышался скрип, и внезапно часть стены ушла в сторону. В открывшемся проходе были ночь и неизвестность.
Красный нырнул туда, Рона — за ним. Они из последних сил побежали по дороге прочь от города. Сырая холодная ночь окружала их. Когда город остался за спиной, Красный остановился и посмотрел при свете луны на ребенка. Альпин вздрагивал всем телом, всхлипывая и издавая горлом тонкий писк. Однако одет малыш был тепло.
— На, утешь его как-нибудь, а то с ним совсем плохо.
Красный протянул ребенка Роне.
— Но я не умею! — возмутилась та. — Я же не нянька!
— Какая из тебя получится жена и мать, если ты ребенка успокоить не можешь? — рявкнул на нее Красный.
Рона надулась, но ребенка взяла. Прижала к себе и принялась укачивать, ласково нашептывая ему в ушко. Малыш вцепился в нее ручонками, обмяк и вдруг засвистел носиком.
— Уснул, — удивилась Рона.
— Обессилел от слез, — решил Красный и забрал его обратно. — Идем! В ближайшей деревне возьмем лошадей и поедем в Хесс. Там мой родственничек. Обязан нас приютить.
Рона кивнула и зашагала с ним рядом.
* * *
Брес не отказал себе в удовольствии первым въехать в дворцовые ворота. При виде вооружившегося Прента и его старой (в буквальном смысле слова) гвардии его разобрал смех.
— Грозно выглядишь, — обратился он к старому лорду. — Бросай меч, тогда, может, оставлю в живых. Шутом возьму.
— Я умру, защищая свою королеву! — рявкнул Прент.
— Отберите у него оружие, — велел Брес.
Воины окружили старого лорда и его людей, началась драка, и вскоре уже обезоруженный Прент стоял перед Бресом в разорванной одежде, а по разбитому лицу стекала кровь.
— Ты был груб, — наклонился к нему с седла Брес. — Да еще и выбрал не ту сторону.
