— Пойдем, — кивнул он, делая вид, что сам отдает это распоряжение.
Ройле повернулся и пошел в покои миледи. Лорелея двинулась следом, чувствуя спиной мрачный взгляд Дикого.
Миледи в простом одеянии сидела в кресле у стены. Окна были закрыты шторами, и свет падал так, что рассмотреть ее лицо в подробностях не получалось. Мать Воронов поразила Лорелею красотой и надменной властностью. Она снова рассказала свою историю и стала отвечать на вопросы миледи, которые та быстро и часто задавала, не давая перевести дух и пристально рассматривая эту странную чужую женщину.
— Так мой сын обещал тебе замок? — снова спросила миледи.
— Да, за то, что я спасла ему жизнь и провела через горы, — подтвердила Лорелея.
Под взглядом миледи она чувствовала себя глупой и запутавшейся, а под взглядом Дикого — голой. Это злило ее и заставляло замыкаться в себе.
— Но мой сын не может распоряжаться замками, — благожелательно улыбнулась миледи. — У него всего одна седьмая часть в отцовском наследстве. Причем состоит она не из замков и земель, ведь он служил при дворе короля и занимался военной карьерой.
— Думаю, вы поможете ему сдержать слово и заплатите мне за жизнь своего сына, — холодно ответила Лорелея. — Или вы находите эту цену слишком высокой? Мне пришлось бросить все и рисковать собственной жизнью, чтобы спасти его голову. Иначе сейчас вы бы не со мной беседовали, а читали его письмо, написанное под диктовку Бреса. Залитое кровью и слезами. С приложенными украшениями вроде отрезанных ушей… Или не ушей, а чего-нибудь более интересного.
Миледи облизала губы, и глаза ее замерцали. Она кивнула:
— Нет, я не нахожу эту цену высокой, тем более что мой сын дал тебе слово чести. Ты получишь замок и земли.
Лорелея поклонилась.
— Но только после того, как жизнь моего сына окажется в безопасности, — добавила миледи.
Лорелея пожала плечами, словно говоря, что это не ее забота.
— И еще, — произнесла миледи. — Здесь ты среди врагов.
— Я думала, если я не враг твоему сыну, то не враг и остальным, — заметила Лорелея.
— Среди врагов Лугайда, — поправилась миледи. — Еще недавно ты верно служила Бресу и даже убивала для него. Кто знает, не хочешь ли ты тут все разведать, а потом снова сменить сторону?
— Вернуться к Бресу? — вспыхнула Лорелея. — Так может говорить только тот, кто совсем его не знает. Брес никогда не простит меня, какие бы сведения я ему ни принесла. Он не умеет прощать, и я для него всегда стоила не больше, чем хорошо обученная собака или превосходный меч. Как и все остальные люди.
— Ты хорошо его знаешь?
Миледи вопросительно вскинула брови.
— Лучше, чем кто-либо, — призналась Лорелея. — Я была его телохранителем и выполняла все тайные поручения.
Миледи бросила быстрый взгляд на сына.
— Мы не знаем о Бресе почти ничего, — откровенно сказала она. — Потому ему и удалось выиграть этот бой. Эннобар был слеп и не понимал, с кем имеет дело. Нам нужно знать о Бресе все.
Лорелея ответила не сразу. Она понимала, чего от нее хотят. Как и то, что теперь, когда она бросила все ради Гордого Ворона, глупо строить из себя добродетель и отказываться предавать Бреса до конца.
— Я могу рассказать вам все, что знаю о Бресе и Лугайде. — Она снова пожала плечами. — Тем более что если вы надумаете с ним воевать, вряд ли мне удастся остаться в стороне. Не в моих интересах, чтобы вас опять разбили.
— На данный момент Бреса уже разбили мы, — не удержался Дикий, несмотря на гневный взгляд миледи.
Лорелея удивленно уставилась на него.
Миледи поморщилась и вкратце описала битву в ущелье, не вдаваясь в подробности.
— Ну и дела, — покачала головой Лорелея. — Можете мне верить — Брес теперь не полезет в ваши горы до тех пор, пока не просчитает и по полочкам не разложит все свои промахи в этом деле. И уж в следующий раз вы его так не проведете. Если что Брес и умеет, так это планировать войны и побеждать в них.
— В этот раз это умение ему не помогло, — снова встрял Дикий.
— Завтра собери Большой совет, — велела миледи. — Мы послушаем Лорелею и подумаем, что делать дальше. Заодно, может, и я вам расскажу некоторые новости. Каэрвен, проводи миледи Лорелею в ее покои.
— В какие? — уточнил Каэрвен.
— В старые покои Белого.
Каэрвен кивнул и жестом пригласил Лорелею следовать за ним. Когда они ушли, миледи некоторое время помолчала, а потом задумчиво сказала, не глядя на сына:
— Она нас не предаст. Ей можно верить.
— Почему ты так думаешь? — быстро спросил тот.
— Потому что умею видеть правду, — словно сама себе сказала миледи, перебирая пальцами потускневшие пряди волос. — Лорелея служит не только за замок и земли. Есть и другие причины, более веские, по которым она спасла Гордого и будет преданно служить ему.
Дикий подождал, что еще она скажет, но мать отослала его нетерпеливым жестом.
Глава 25
Они часа полтора шли по ночной дороге, когда наконец встретили первый придорожный городок с двумя постоялыми дворами. Крепко сжимая руку Роны и удерживая спящего Альпина, Красный громко постучал ногой в ворота. Залаяли псы, сквозь щели замелькал теплый желтый свет фонаря.
— Кто здесь? — с опаской спросил мужской голос.
— Мы из Тамврота, — ответил Красный.
— Из Тамврота? — воскликнул голос. — Так он же в осаде?
— Тамврот пал, — сказал Красный, и охнувший человек выронил фонарь в снег.
Их впустили, предложили еды и вина. В жарко натопленную комнату набилась куча народа, и все с жадным вниманием слушали рассказ Красного. Служанки завыли, мужчины угрюмо переглядывались. Тамврот пал, король убит, и вот они уже во власти соседей, с которыми давно живут бок о бок и так же давно ведут войны.
Красный не стал рассказывать, кто он, кто Рона и кто этот пухлый мальчик, который сладко спит на хозяйской перине. Он нашел в кармане кошелек и купил за двадцать серебряных монет у растерянного хозяина постоялого двора двух старых лошадей, пригодных уже разве что на скотобойню.
Людское любопытство Красный удовлетворил сказочкой о том, что едет с женой и сыном к родителям, живущим на границе с Приморьем, очень торопится и не может задерживаться. Рона все это время молчала, как и положено замужней женщине. Ее сообразительности хватило на то, чтобы во всем слушаться Красного и предоставить ему право на действие и принятие решений.
В шесть утра, в черноте ночи, Красный помог Роне забраться в седло, взял на руки хныкавшего Альпина и запрыгнул на коня. Старая лошадь со вздохом поплелась по дороге, пофыркивая и низко опустив голову. Кляча Роны потащилась следом. Старшая дочь Эннобара сидела, завалившись вперед и вцепившись в гриву руками.
