— Ты на работе?
— Ответите на мой вопрос, а, командир Вита?
— Да, — сказал Алессандро. — Каллум отправил мне письмо.
— Вот сука, — отозвался Громила.
— Почему ты позвонил ему сам и не сказал мне?
— Надеялся, что он не ответит, а если и ответит, то не свяжется с тобой.
— Он пригласил меня в Глазго.
— Он живёт в Глазго?
— Да, он так сказал.
— Ты поедешь?
— Думаю, да.
— Сандро, слушай, я понимаю, это не моё дело, и тебе хочется всех нас повидать, но… Каллум правда стал психом.
— Ты рассказывал.
— Лет десять уже не появлялся на собраниях ветеранов, ни с кем не общается, хотя мы все остались в дружеских отношениях… Кстати, в честь тебя мы планируем собраться после Рождества, ты не против?
— Я буду рад, — соврал он. — Хочу увидеть вас всех вживую.
— Так вот, мысли пригласить Каллума даже не возникло, — продолжил Громила. — Ни у кого.
— Его голос… У него странный голос, мне показалось, может, это от старости…
— Нет, это не от старости, — заверил Громила. — Я тоже не пацан, но мой-то бас хоть куда, хоть в хор, а?.. Так что, слушай, это не от старости…
— Он болен?
— Я не знаю, Сандро, честно. Последнее, что о нём слышал, — работал в какой-то компании, вроде даже был женат, но это было очень, очень давно, а сейчас я даже не спрашивал…
— Командиру надо узнавать всё самому?
— Сандро, слушай, может тебе это не надо? — спросил Громила. — Нафига? У парня серьёзные проблемы, ему нужен психиатр…
— Мы вместе воевали, Громила.
— Это было давно.
— Для тебя.
— Да, я понимаю, но и для Каллума тоже. Ты думаешь, он тебя так хорошо помнит? Прости, но мы все думали, ты давно умер… А ты выглядишь лучше, чем мы все, и проживёшь на много лет дольше…
— Мне говорят об этом без конца, — сказал Алессандро, — но всякое…
— Всякое теперь не случается, — ответил Громила. — Такой фигни больше не случается. Всё хорошо, теперь у всех всё хорошо, а если у кого что-то не в порядке, как у шизика Каллума, так он всё равно живёт отлично, хоть и срёт на нас с высокой башни.
Алессандро помолчал.
— С ним всё в порядке, он просто съехал с катушек, — добавил Громила. — Не лети к нему, Сандро, прилетай ко мне, вместе поедем рыбачить. Любишь рыбалку?
— Не пробовал, — признался Алессандро.
— Познакомлю тебя с женой и детьми, давай, а потом и остальные наши подтянутся… Они все тут, в Европе, прилетят на выходные ради тебя, уж я их прижму, припрутся все…
— Спасибо, Громила, я подумаю.
— Харе думать, командир, — сказал Громила. — Прилетай и всё.
— Скинешь мне телефон Каллума?
Громила помолчал.
— Ну и сука ты, командир, — прокомментировал он. — Сейчас пришлю.
— Спасибо.
— Напиши потом, как прошло, окей?
— Не вопрос, Громила. — Алессандро улыбнулся. — Прилечу к тебе и всё расскажу сам.
Он получил сообщение спустя пять минут. Ещё минут пять Алессандро смотрел на экран и думал, позвонить или нет. Позвонил. Каллум не ответил. Тогда Алессандро зашёл в Сеть и забронировал себе билет на рейс до Глазго на следующую неделю.
6 декабря 2055 года. Глазго
Каллум Орр, тридцать лет назад служивший в штурмовом спецназе войск Европейского союза и во время наступления на Бангкок крикнувший командиру отряда «берегись!», жил на узкой, застроенной двухэтажными кирпичными домами улице на севере Глазго. С хмурого неба накрапывал дождь, около пожарного гидранта мочилась собака с электронным ошейником.
Алессандро позвонил в дверь № 37. Ему никто не ответил. Алессандро перешёл улицу и посмотрел на дом с другой стороны. Небольшой кирпичный дом в ряду таких же старых, выцветших строений с черепичной кровлей. Окна в доме 37 занавешены изнутри, модные ныне регуляторы прозрачности не установлены. Камер видеонаблюдения на улице Алессандро тоже не заметил.
На двери соседнего дома было намалевано граффити — что-то вроде мастурбирующего лепрекона с электронными очками на глазах, разинувшего рот и выкатившего язык от удовольствия.
Вдруг в окне первого этажа, рядом с дверью, что-то мелькнуло. Алессандро помахал рукой. Дверь медленно отворилась, и Алессандро подошёл ближе. Внутри оказалось очень светло; свет хлынул из щели на улицу, и Алессандро прищурил глаза, с трудом разглядев невысокую и щуплую фигуру Каллума.
— Сандро! — воскликнул он. — Ты всё-таки приехал.
— Как ты, Каллум? — спросил, улыбнувшись, Алессандро.
— С ума сойти, — покачал тот головой. — Ты такой же.
— Я и сошёл, — ответил Алессандро. — Я и сошёл.
Каллум был ниже ростом, худощавый, со впалыми щёками. Маленькие глаза, заострённый нос, квадратный подборок и чисто выбритая кожа, не в пример обросшему светлой бородкой Алессандро. Где-то на макушке, под копной спутанных длинных волос, как будто что-то стягивало кожу, не давая обвиснуть и покрыться морщинами. Напоминало следы пластической хирургии, но Каллум живо улыбался, кожа не стесняла мимику.
— Ты без чемодана? — спросил Каллум, оглядев Алессандро — тот стоял в ботинках, серых старомодных джинсах, свитере и коричневом пальто нараспашку, держа руки по швам. — Ты не останешься?
— Я вещи в гостинице оставил.
— В гостинице? — Каллум как будто удивился. — Ладно. Так ты зайдёшь?
Он отступил внутрь, приглашая Алессандро за собой. В доме было тепло, даже душно, и Алессандро скинул пальто в прихожей.
— Проходи, — говорил Каллум, — тут у меня не прибрано, я ведь не ждал, по крайней мере так скоро, но…
— Я звонил тебе. — Алессандро осмотрелся. Первый этаж занимали кухня и гостиная: старый диван и кресла вокруг небольшого столика; рядом под торшером стоял рояль, занимавший почти всё свободное место. Везде были разбросаны бумажные книги — на полу, на диване, на столе, на рояле; на кухне, прислонённая к холодильнику, стояла гитара, в углу валялись два барабана и палочки.
— Проходи, садись, — пригласил Каллум, указывая на свободное место в углу дивана. — Хочешь чаю или кофе? У меня больше ничего нет, если ты голоден…
— Нет, спасибо, я не голоден, — отказался Алессандро.
— Я сам делаю чай, — Каллум показал на японский керамический чайник, — если ты пил только заваренный машинами, то рекомендую…
— Нет, не хочу, спасибо. — Алессандро сел. Что-то ему казалось здесь необычным, и дело было не в разлитом по комнатам желтоватом свете, не в занавешенных окнах и не в лестнице, которая вела к закрытой двери на втором этаже. Вот! Он не видел здесь ни одного экрана. На стенах висели фотографии в рамках — попадались даже чёрно-белые, — но это были именно фотографии, распечатанные и вставленные в рамки. В углу, протянув шнур к розетке (розетка, подумал Алессандро, первый раз вижу устройство, которое требует зарядки), стоял музыкальный проигрыватель с колонками по бокам, проигрыватель из времён Алессандро, наверное, даже без подключения к Сети.
