Элизабет спала, когда электронный секретарь оповестил о звонке Иоанна Касидроу. Она мгновенно проснулась — бодрая, полная сил и со свежей головой; закрыла глаза, позволила компьютерному импланту забраться к ней в мозг и по волнам Сети улетела на другое полушарие, в кабинет Генерального секретаря ООН.
Иоанн стоял и, надев электронные очки, смотрел в окно.
— Я ни разу не была здесь вживую. — Элизабет подошла сзади и положила руку ему на плечо. Иоанн развернулся и поцеловал её — её аватар, конечно; и она подумала, что нет ничего ужаснее этого эрзац-поцелуя, который в очередной раз доказывает, как легко обмануть наш мозг. Всего лишь послать немного тока в нужное место — и человеку уже кажется, что физический контакт реален, хотя со стороны поцелуй Иоанна с воздухом выглядит довольно странно.
— Приглашу как-нибудь, — пообещал Иоанн, отрываясь от неё и указывая на свой рабочий стол. — Он очень удобный, и мы можем очистить его от этого барахла.
Элизабет посмотрела на пустой стол:
— Он пуст, как гладильная доска. Твоя служба безопасности боится, как бы я не увидела чего непристойного?
— Никакой порнографии, только документы международной важности, — парировал Иоанн. — Ты у себя?
— Да, — сказала Элизабет. — Отсыпаюсь.
— Давно общалась со Стивеном?
— Пару недель назад.
— Как он себя чувствует?
— Ему не лучше.
Иоанн помолчал.
— Ты плохо выглядишь, — заметила Элизабет, оглядывая впалые щёки, синяки под глазами, бледные губы и сутулую спину. — Давно был в спортзале?
— Несколько лет назад.
— Ты так устаёшь? — спросила она. — С Лорой всё по-прежнему?
— У Лоры новый любовник, — сообщил ей Иоанн. — Сомалийский писатель. У него здоровенный член, и ей нравится заниматься с ним сексом на глазах у телохранителя. Хочет, чтобы он в подробностях пересказывал мне…
— Она так глупа.
— Она потеряна для меня, — покачал головой Иоанн. — Думает, я прощаю ей всё только из-за имиджа… Думает, что дразнит меня всем этим…
— Думает, что мстит за потраченную на тебя жизнь.
Иоанн вдруг улыбнулся.
— У меня диагностировали рак мозга.
— Нанотерапия?
— Как раз в действии, — он постучал по виску пальцем, — сейчас где-то тут эти крошечные роботы истребляют раковые клетки.
Она кивнула.
— Довольно эффективный метод.
— Это повторится, — покачал он головой. — Знаешь, что мне сказал врач?
Она знала.
— Что?
— Если я хочу увидеть внуков, — он поднял брови, — то мне нужно сесть в кресло для НБп.
— Думаю, он лукавил. Нанобомбы очень эффективны.
— Жить в состоянии вечной борьбы… Чтобы эти букашки сновали в голове всё время…
— Если хочешь пройти процедуру, — сказала Элизабет, — то только полный курс.
— Я хочу только лечебный.
— Это бессмысленно. Как издать книгу, в которой одни белые страницы.
— Я не хочу… — Он осёкся. — Я не могу быть одним из вас.
— Ты останешься самим собой. Ты был человеком, ты будешь человеком. Только не говори мне, что я должна провести с тобой беседу, которую проводят с детьми в «новых школах» в пятом классе.
— Это политика.
— Можно сделать это тайно, — предложила она. — Я подберу специалистов, в архивах компании ничего не останется. Никто не узнает, пока ты сам не захочешь.
— Я не пойду на открытый обман. Мне нужна процедура узкого профиля. Вылечиться от рака мозга. И всё.
— Как насчёт рака простаты или рака прямой кишки?
— Только рак мозга, — повторил Иоанн. — И никакого вмешательства в процесс мышления.
— Очень глупо, Иоанн.
— Я прошу у тебя не совета, а помощи.
— Ты подвергаешь свою жизнь опасности, — сказала она. — Потом с тобой случится что-то ещё, и ты опять попросишь узкий профиль?
— Если что-то ещё случится…
— Лейкоз? Волчанка? Альцгеймер? От чего ты хочешь умереть, Иоанн, от дегенерации нервной системы или от мозгового расстройства? От рака лёгких или болезни Пика?
— Я не хочу умереть, — сказал Иоанн, — От синдрома Холиншеда-Краснова.
— Ты просто боишься.
— Это политика, Элизабет. Я шёл на выборы как человек…
— Но тебя избрали, — возразила она, — и ты лучше других понимаешь, на чьей стороне будущее. Пройдёт одно поколение, и на Земле не останется не прошедшего процедуру человека. Генерального секретаря выберут из тех, кто будет соответствовать должности. Разве можешь ты, положа руку на сердце, сказать, что многого добился за последний год?
— Могу.
— И что же ты скажешь? — поинтересовалась она. — Что увеличен бюджет ООН? Что военные расходы возросли, а «патриоты» до сих пор превращают Африку в одну огромную «горячую точку»? Что новая волна экономического кризиса затронула биотех не так сильно, как ожидалось? Что мир не погряз в анархии, как должен был, из-за тебя?
— Элизабет…
— Это детский лепет, Иоанн. Если ты пройдёшь процедуру сейчас, то миру, которым ты должен управлять, будет только лучше. Не говоря уже о том, какой шаг вперёд ты совершишь своим поступком, шаг для всего мира.
— Прости, но меня это не впечатляет, — покачал он головой. — Я слишком часто слышу слова о будущем в последнее время. Наверное, дело в том, что твои волосы не рыжего цвета.
Элизабет натянуто улыбнулась.
— Я пройду процедуру один раз, — сказал Иоанн. — Никто не должен об этом знать. Только рак головного мозга. Ты можешь это устроить? Да или нет?
— Могу. Мне нужен твой генетический паспорт и неделя, чтобы написать программу.
— Мой помощник вышлет данные.
— Где ты будешь через неделю?
— В Европе. — Иоанн задумался. — Я прилечу в Париж шестнадцатого числа, потом в Барселону и в Мадрид… Ещё мне надо в Афины, в Берлин и, может быть, в Москву…
— А Лондон?
— Надо посмотреть график, одну секунду …
— Раньше ты всё это держал в своей голове, — сказала Элизабет, пока Иоанн запрашивал информацию. — Это обыкновенная старость, Иоанн, тебе пятьдесят восемь, и с каждым годом будет только хуже. Скажи, ты запоминаешь тексты своих выступлений или читаешь с линз? Ты хорошо спишь но ночам или нервы шалят, даже если встал в шесть утра? Ты бодро держишься на ногах к вечеру или иногда тянет поспать пару часов днём? Сколько чашек кофе ты выпиваешь и сколько таблеток тебе прописано?
— Я полечу через Лондон в Брюссель, — сообщил Иоанн. — Потом поеду в Париж, потом в Барселону и в Мадрид, потом в Берлин…
