Мир катится не пойми куда, как тут не уверовать в судьбу, когда читаешь такие сообщения, и пытаешься его удержать, а у тебя не выходит, и твой мозг пожирает рак, и каждый день приближает смерть? Как там Мэри? Когда я встречу её, мне будет стыдно смотреть ей в глаза? Если есть хоть малейшая вероятность, что НБп поможет мне спасти эту планету, управлять ей мудро, не наделать ошибок, сделать всё правильно, то кто я буду, если не попробую?..»
Иоанн остался на работе до часу ночи — проводил совещание с коллегами в дальневосточном часовом поясе. По дороге домой он пытался поспать, но, несмотря на непрекращающуюся зевоту, никак не мог расслабиться. Болела голова, поднялась температура, спина и ладони потели, ломило кости. Иоанн вспомнил первый вопрос Элизабет — давно ли он посещал спортзал?..
Тело изнашивается и приходит в негодность, мозг следует за телом, и если человечество нашло способ повернуть время вспять, то почему внутренний голос изо всех сил требует упереться и не поддаваться, словно он собирается совершить преступление?..
…В резиденции Иоанна ждала младшая дочь. Ей недавно исполнилось девятнадцать лет, у неё были золотистые волосы матери и аристократический профиль отца; судя по чёрному короткому платью, она тоже недавно вернулась домой. Скинув туфли, она сидела, поджав под себя ноги, в кресле и болтала с сестрой — та училась в Аббертоне и как раз проснулась; в Англии было полвосьмого утра.
— Папа пришёл, — сказала Федерика. — Удачного дня, Лэтти.
— Привет, — Иоанн поцеловал дочку в щеку. Та вытянулась ему навстречу, как струнка, от неё повеяло духами матери. — Ты что не спишь?
— Хотела с тобой поговорить. — Федерика встала с кресла.
— Может, сделаем это с утра? — Иоанн стянул с себя галстук.
— Нет, пап, сейчас.
Сердце Иоанна остановилось и в кромешной темноте груди ударило несколько раз.
— Ты говорила с мамой? — спросил он.
«Где Лора?.. Она улетела из Нью-Йорка, с ней охрана, но мне она не сказала, куда едет, и я не спросил у службы безопасности, я даже не знаю, где моя жена, и…»
— Нет, это не насчёт мамы, — ответила Федерика.
— А что тогда?
— Я думаю, куда ехать учиться дальше.
Иоанн кивнул.
— Ты говорила со своим тьютором? Тебе должны были подобрать пару хороших вариантов…
— Но я не хочу в Аббертон, пап. Я хочу в МТИ.
— Бостон?
— Да, пап, — она кивнула, — я хочу на программу «Голд Корпорейшн». Исследования мозга и сознания.
— Почему именно туда? — спросил он.
— Мне нравится, — пожала она плечами.
Иоанн вдруг вспомнил кое-что.
— А куда собирается тот твой друг… Джереми, да?
Девушка покраснела и сразу стала моложе лет на десять.
— Туда же.
— Понятно, — улыбнулся Иоанн. — Значит, Массачусетский технологический?
— Ну да…
— И никакого кино или изобразительного искусства? Вопреки маме? — Иоанн рассмеялся и погладил её по плечу. — Всё правильно.
— Спасибо, пап. — Она помолчала. — Но есть один вопрос.
— Да?
— Для обучения там, — сказала она, — мне надо пройти НБп.
18 сентября 2057 года. Барселона
Служба безопасности Генерального секретаря ООН доложила о предотвращении двух покушений на его жизнь. Митинг националистов на площади Каталонии оцепила полиция, не позволяя митингующим двинуться, пока кортеж генсека не оказался вне досягаемости. На бульваре Святого Джоана демонстрантам удалось приблизиться к машинам почти вплотную, и кто-то из толпы даже кинул гранату, но она не взорвалась, а если бы и взорвалась, то мощности пробить броню автомобиля у неё бы не хватило.
Иоанн провёл заседание Европейского экономического совета, встретился с правительством Каталонии; в детстве он бывал здесь с родителями и хотел часок просто погулять по улицам и по набережной, но ему не разрешили: город заполонили протестующие. В итоге, осмотрев Монтжуикскую крепость, Иоанн поехал на юг, в Сиджес. По официальной версии — погостить один день на вилле у друга, поиграть в гольф и выйти в море на яхте.
На самом деле там его ждала Элизабет. Процедура заняла около четырёх часов; с Иоанном приехали только самые доверенные люди — пресс-секретарь Эстелла, которую он переманил из Лондона, и начальник его аппарата в их число не вошли. Элизабет тоже позаботилась о секретности: в курсе были только привезённый специалист по НБп и ассистентка. Даже телохранители полагали, что Иоанн просто встречается с любовницей.
Пока Иоанн лежал в кресле-капсуле, Элизабет успела прочитать отчёт о ходе эксперимента в «новой школе» имени Януша Корчака в Гане, решить вопрос с финансированием ряда проектов в Средней Азии, составить жалобу в Комитет по поводу продления лицензии на деятельность в Омане, выразить «Облику Грядущего» сомнения по поводу поддержки умеренных консерваторов в парламентах Восточной Европы, договориться о встречах на форуме в Новом Орлеане и поплавать в море. Купаясь в лучах заходящего солнца и подныривая под волны, Элизабет размышляла, каким человеком очнётся Иоанн после процедуры.
То, что он согласился на полный курс, не стало для неё сюрпризом. Такой умный человек просто не мог поступить иначе. Порой нужен рак мозга и смертельная опасность, думала Элизабет, чтобы люди прислушались наконец к голосу разума. Смог бы Иоанн остаться на своём посту без НБп? Легко. Стал бы он выдающимся генсеком? Возможно. Но использовал бы он свой потенциал полностью? Нет. Будет ли с ним теперь проще? Нет. Будет ли он любить её, как раньше? Неизвестно. Заболеет ли он?.. Неизвестно.
Элизабет нырнула, проплыла под водой несколько минут, поднялась на поверхность и повернула к берегу. Болезнь. Синдром Холиншеда-Краснова. Иоанн не зря сказал, что не хочет умереть от него — этот страх, как ни гони, всегда остаётся с нами… Но осталось недолго. Если Иоанн не заболеет в ближайшие несколько лет, если сама Элизабет не заболеет и не умрёт в ближайшее время, то лекарство… лекарство появится на свет. Впервые она была в этом уверена; впервые в отчёте из школы имени Корчака в Гане зафиксировали положительную динамику. Победа забрезжила на горизонте — её усилия наконец-то начали давать плоды. Продержаться ещё несколько лет, и дело её жизни будет исполнено: то, что она пообещала Алексею, чем бы гордился Нам Ен, что сможет спасти жизнь Иоанна…
На берегу, с полотенцем в руках, Элизабет ждала ассистентка.
— Он очнулся, — сообщила она. — Состояние хорошее.
Элизабет кивнула, вытерлась, но переодеваться не стала — пошла к Иоанну босая и в серебристом бикини. Каменные ступени, по которым она поднималась на третий этаж небольшой виллы на побережье, были холодными. Кресло-капсулу установили в углу комнаты — прямо у раскрытого настежь окна, за которым кричали чайки и шумело море. Иоанн уже пересел на кровать — он сидел в одном халате, разминая затёкшие мышцы шеи. Элизабет перекинулась парой слов с проводившим процедуру специалистом, а потом подошла к Иоанну, взяла его одной рукой за подбородок, другой за шею и подняла ему голову. Внимательно вгляделась в светло-карие с зелёным отливом глаза.
