Всё-таки будет ливень, подумал он, стараясь контролировать дыхание. Глубокий вдох и резкий выдох. Глубокий вдох и резкий выдох. Сердце стучало громче, чем гремел гром. «Это нормально, так всегда и бывает, как будто ты сам не знаешь…»
Визор вывел информацию, что десантировался весь отряд; Алессандро увидел свет во тьме: падение заканчивалось. С ошеломительной скоростью он пронёсся сквозь нижний слой тучи и, чувствуя на спине влагу от начавшегося дождя, увидел внизу отмеченные на визоре красные и синие крыши деревеньки, тёмные пятна прудов и реку. Ярко-оранжевым была подсвечена дорога.
Автоматика костюма сработала, выбрасывая парашют — Алессандро потянуло вверх, потом резко бросило в сторону; он схватил руками стропы, спрямил падение и направился к дороге, куда указывал визор. Передовые части уже приземлились и заняли позиции.
Вокруг себя, в небе, Алессандро видел множество оранжевых огоньков — десантников, а аккурат над дорогой медленно опускались огромные, похожие на одуванчики парашюты. Прибыла тяжёлая техника.
Где-то слева Алессандро услышал выстрелы, и небо озарилось красными всполохами. Впереди, в районе Бангкока, поднималось зарево пожара. С залива подходили корабли, готовые начать высадку. Ветка молнии пробежалась по небу, ударил гром. Алессандро вновь начал различать своё дыхание и биение сердца. Визор перешёл в ночной режим, и Алессандро приземлился в поле возле дороги. Повисла напряжённая тишина.
Он поймал землю ногами, тяжёлыми подошвами коснулся каменистой почвы в высокой траве, удержался на ногах, нажатием кнопки отстегнул парашют, пробежал по инерции несколько шагов вперёд и присел на одно колено. Поднял голову в небо и ещё раз убедился, что оно полно огней. До самого горизонта, где гремела артиллерия, раскрашивая мрачное небо, его заполняли парашютисты.
— Альфа, — сказал Алессандро на штабной частоте. — Приземлился, начинаю сбор отряда.
— Поздравляю, альфа, — услышал он голос командира. — Головные части уже вступили в контакт в районе пересечения А-шесть и F-семь. Группируйтесь и продвигайтесь к ним.
— Каковы средства поддержки?
— Поддержка полная, — усмехнулся командир. — Кавалерия прибудет, когда мы очистим небо.
— Вас понял! — Алессандро встал в полный рост. — Приступаю.
Он переключился на частоту своего отряда, сообщил координаты точки сбора, которая тут же отобразилась на визоре, и бегом двинулся к ней. Подошвы хлюпали по вымокшей почве, вдавливая её гидравлическими усилителями. Мимо него, разбрызгивая жижу и взрёвывая двигателем, проехал БТР. Он смял ограду дороги, даже не приподняв носа. У него на боку Алессандро увидел два флага — немецкий триколор и звёздную россыпь Евросоюза.
«Диктатор Нгау, — подумал он, — осталось недолго».
11 сентября 2025 года. Авианосец «Чжэн Хэ», Сиамский залив
Иоанн Касидроу первый раз в жизни находился на борту военного корабля; он бросился к иллюминатору вертолёта, как только корабль появился в зоне видимости. Сквозь предрассветный туман трудно было различить хоть что-то, кроме очертаний и огней на носу и по бокам, но Иоанна это не смущало.
Он видел, как несколько истребителей один за другим стартовали с палубы этого огромного судна — размером больше, чем футбольный стадион, больше, чем любой корабль, который Иоанн до этого видел. Вживую всё выглядело иначе, чем на картинке, вживую Иоанн буквально ощущал необузданную мощь огромного корабля.
Китайцы сами предложили использовать крупнейший авианосец ВМФ Китая для создания на нём оперативного штаба, и страны — члены Совета Безопасности после недолгих колебаний приняли это предложение. В заливе также находилось два авианосца ВМФ США и один русский, их очертания виднелись на горизонте, они высились над союзной флотилией, как титаны в войске лилипутов, поддерживая атаку на побережье.
Одним из первых предложений, озвученных на закрытом заседании штаба по проведению военной кампании, было использовать стратегические бомбардировщики и похоронить диктатора Нгау под сводами его дворца. К счастью, кто-то услышал молитвы Иоанна, и этого не случилось. С самого начала представительство ЕС в Тихоокеанском регионе выступало за точечную операцию, но не против Таиланда, а против режима диктатора: не война, а гуманитарная интервенция.
Иоанн не присутствовал на закрытом заседании штаба — его, занимающего должность помощника представителя ЕС по вопросам безопасности, туда не допустили, — но позже он узнал, что предложение исходило от американцев. Предсказуемо, думал Иоанн, это их стиль — выжечь всё дотла, спалить и военных, и мирное население, если придётся, но сохранить жизнь всем своим. За этот подход некоторые отдавали им честь стоя, но сейчас игра стоила свеч: мотивы Совета Безопасности можно было истолковать двояко, и Иоанн хотел выжать максимум из этой ситуации.
— Наша цель, — сразу определил Иоанн на брифинге для сотрудников представительства, — не военная победа, а нейтрализация террористов. Мы не воюем, мы проводим антитеррористическую операцию. Тхирасака Нгау заочно признан виновным в преступлениях против собственного народа и человечества.
— Мы выступаем не как военные, — подхватил его речь американский представитель позже, на пресс-конференции, — мы выступаем в роли международной полиции.
«Ему-то такой язык хорошо понятен, прямо-таки шериф из фильма Джона Форда, — хмыкнул про себя Иоанн, сидя в зале. — Хорошо, что мы наконец-то нашли достойное применение этой неуёмной американской энергии и американскому мессианству. Кто-то должен поддерживать порядок — так почему бы не они?»
После выволочки, которую отец устроил Иоанну на берегу Темзы, тот думал отказаться от предложения госсекретаря. Но воспоминание о строгом взгляде, каким Чарльз Касидроу смотрел на сына, разглагольствуя о будущем и об ответственности, победило — Иоанн сказал «да». Как выяснилось, не напрасно.
Представитель Европейского союза — швед, увлекавшийся оперным театром, — разговаривал только по-английски и обладал (по его мнению) изысканным чувством юмора. Работать с ним было одно удовольствие — они долго присматривались друг к другу, но всё изменилось, как только Иоанну поручили настоящее дело…
Вернее, вспомнив совет отца, Иоанн сам взял на себя ответственность. Когда в Таиланде случился переворот, пришедший к власти Тхирасака Нгау, естественно, объявил скорые выборы в парламент и курс на демократизацию страны. Через несколько месяцев «Международная амнистия» обратилась в ООН со сведениями о репрессиях в отношении политических оппонентов и их семей; в докладе утверждалось, что присвоивший себе звание генерала и называющий себя «диктатором» правитель начал этнические чистки среди китайского населения.
Диктатор отказался допустить на территорию страны комиссию ООН, но обвинения назвал «смехотворными». Иоанн полистал статьи, которые Нгау писал ещё до захвата власти, и обнаружил, что в них действительно проглядывает ксенофобия; те же расистские выпады повторялись и в его публичных выступлениях.
