Возмутились китайцы, предъявив диктатору ультиматум, и это оказалось проблемой. Они не собирались согласовывать свои действия с Совбезом, считая агрессию в отношении китайского населения вопросом собственных национальных интересов. Американцы заявили, что, несмотря на объявленную «перезагрузку» в отношениях с КНР, они не допустят военной агрессии в отношении суверенной страны — члена ООН, коей является Таиланд.
Круг замкнулся, нужно было действовать. Китайцев продолжали отправлять в концлагеря, Китай приводил в боевую готовность армию, Нгау взывал к патриотизму сограждан и встречался с американским послом, генсек ООН осуждал «любое насилие»… А представитель Европы в это время находился в Вене — в роскошном зале Государственной оперы наслаждался «Саломеей» Штрауса. Иоанн не стал тратить время на согласование с Брюсселем или Лондоном (в обход указаний госсекретаря), а сразу вылетел в Пекин. И хотя полномочия Иоанна от имени Евросоюза пока никем не были подтверждены, одного звонка из представительства оказалось достаточно.
Иоанн знал, что отцу не понравилась его книга, но прессу она получила хорошую и пару недель продержалась на верхних позициях рейтинга «Нью-Йорк Таймс». «Император Михаил» стал бестселлером, рецензенты писали о «встрече Дэна Брауна с Кеном Фоллеттом» (что Иоанна коробило: он-то ждал сравнений с Умберто Эко) и роялти неплохо пополняли банковский счёт автора. Книгу уже перевели на французский, итальянский и немецкий, и буквально месяц назад издатели прилетали обсуждать перевод на китайский, так что успех был колоссальный.
Иоанн знал, что тщеславие — грех, но ничего не мог с собой поделать. Особенно сильно греховный огонь разгорелся в тот момент, когда перед ним раскрыли дверь кабинета, где помощник министра иностранных дел Китая Ван Шэнли сидел, положив ногу на ногу, и листал книжку, на мягкой обложке которой красовалось суровое лицо с поседевшей бородой и в короне. Он читал «Императора Михаила» и, когда зашёл Иоанн, первым делом попросил автограф.
— Интересно, — китаец сдвинул очки на переносицу. — Вы талантливый писатель.
— Спасибо, — ответил Иоанн. — Следующая книга будет о таиландском кризисе.
— Я… — он отложил книгу. — Я не слишком хорошо знаю историю Византии… Но, я так понял, император Византии Михаил был кем-то вроде императора Хунъу, освободившим Китай от правления династии Цинь… монголов.
— Вероятно, да, — пожал плечами Иоанн. — Я знаю императора Юаньчжана, основателя династии Чжу. Он правил на сто лет позже Михаила, но история… случаются интересные повторения.
— Как трагедия, а потом как фарс? — уточнил китаец.
— Если быть невнимательным, — кивнул Иоанн.
— Мы не можем закрывать глаза на творящееся в Таиланде.
— Понимаю, — ответил Иоанн.
— И мы не отступим от своих требований.
— Да, — сказал Иоанн. — А что, если это будут не ваши требования?
Китаец молчал.
— Ультиматум не Китайской Народной Республики. Ультиматум Совета Безопасности ООН.
— И что за этим последует?
— Зависит от мистера Нгау, я полагаю.
— Совет Безопасности не придёт к соглашению.
— Придёт, — сказал Иоанн. — И если Нгау проигнорирует мировое сообщество ещё раз, то вы выступите против него, но не в одиночку.
— Миротворческая операция Совета Безопасности?
— Именно.
— А кто даст гарантию, — спросил китаец, — что Совет Безопасности не заблокирует резолюцию и мы не потеряем время?
— Я.
— Кто вас уполномочил?
— Европейский союз, — ответил Иоанн без паузы. — Европа.
Китаец извинился и пообещал донести сказанное Иоанном до министра иностранных дел. На большее Иоанн и не рассчитывал; он был готов и к взбучке, которую ему устроило начальство, — все пять часов полёта обратно в Джакарту он сидел с телефоном, из которого сначала любитель оперы, потом его коллега из Пекина, а потом и сам министр ЕС проорали ему все уши.
Но блеф Иоанна сработал. Китайцы и представить себе не могли, что Иоанн действовал в одиночку: они решили, что правительство Евросоюза предлагает им тайное соглашение, которое по дипломатическим причинам не может быть озвучено в официальном порядке. Сам Евросоюз оказался в патовой ситуации, но министр иностранных дел оценил выгоды от предложения Иоанна и сумел выбить у правительства согласие на срочные переговоры с американцами. Китайцы же сделали мудрый шаг, акцентировав внимание на нарушениях прав человека и преступлениях против человечности вообще, а не только против этнических китайцев; они согласились на равноправное участие Европы и США в послевоенном восстановлении Таиланда при полном финансовом обеспечении со своей стороны. Иоанн аплодировал им стоя.
Когда через четыре дня созвали Совет Безопасности, то резолюцию, предложенную китайской стороной, поддержали все постоянные члены. Последней проблемой могла стать позиция России, но её экономика как раз начала выходить из рецессии, и новоизбранному президенту требовалось укреплять свой международный авторитет. Он поддержал китайцев сразу и без вопросов.
Так что Иоанн имел ещё один повод для гордости: своей инициативой один маленький дипломат заставил прийти к согласию самых влиятельных людей мира, и главное, как любил повторять про себя Иоанн, его усилия принесли реальный успех. В свете произошедшего министр ЕС повысил Иоанна, назначив его своим личным представителем по таиландскому кризису. Грубо говоря, представителем по делу свержения режима Нгау.
Когда министра спросили, не боится ли он, что Иоанн выкинет ещё какой-нибудь сумасбродный трюк, тот ответил, что именно для придания трюку благопристойности он и наделил Иоанна полномочиями. Достойно.
И вот теперь, спустя полгода после начала кризиса, уже после демонстративного отказа Нгау повиноваться Совбезу и новой резолюции об установлении бесполётной зоны над Таиландом и начале миротворческой операции, Иоанн находился в командном пункте коалиции, на авианосце «Чжэн Хэ». Вместе с собравшимися здесь генералами он наблюдал за ходом операции. Иоанн никогда не был ни на военных учениях, ни тем более на войне, и происходящее напоминало ему дорогой и тщательно детализированный военный фильм, но неимоверно растянутый.
Утомительным было ожидание, сопровождавшееся грохотом канонады со стороны берега и шумом взлетающих с палубы самолётов; утомительным было согласование решений по вертикали командования, утомительны были юридические консультации. И хотя Иоанн находился здесь по прямому распоряжению министра, делать ему было решительно нечего. Оставалось только сидеть и волноваться, поглядывая в иллюминатор на восход и пролетающие мимо самолёты.
Он скучал до тех пор, пока не началась операция по высадке. На экранах, заполнявших всё пространство командного пункта, с разных ракурсов показывали берег и Бангкок — над сушей ползли низкие чёрные тучи, и пламя от сгорающей вражеской техники и укреплений, накрытых огнём авиации, освещало мрачную панораму. На тактической карте Иоанн видел, что враг правильно определил направление основных ударов на суше и развернул войска на подступах к городу, но надеяться ему было не на что.
