— Присоединяйся! — взмолился он, протягивая к ней руку. — «Этот Вултон мне так надоел!..»
— Что тебе мешает позвонить ему и сказать два слова? — спросила она. — Два слова, Иоанн.
— Кого-то мне это напоминает, — ухмыльнулся он. — Я ещё не посмотрел, что он прислал…
— Ну так, может, вылезешь отсюда и займёшься делом, пока я готовлю завтрак? А вообще, ты мог бы и сам приготовить, раз так рано встаёшь!
— Я обдумываю новый роман, — возразил он. — Я работаю.
— Судя по твоему взгляду, — заметила она, — он будет эротическим.
— Я не признаю другие жанры. — Он попытался схватить её за штанину. — Давай, залезай!
— Завтрак, — погрозила она пальцем. — Жду тебя на веранде через двадцать минут.
— Есть, мэм!
— И позвоните Вултону, мистер Касидроу! — крикнула она. — В следующий раз я одобрю обложку за тебя.
Иоанну совершенно не хотелось звонить Вултону, поэтому он поплавал ещё пять минут, размышляя о том, как все кому не лень пророчат конец «эпохе бумажной книги», а мистер Вултон продолжает требовать разное оформление для изданий по обе стороны Атлантики, в мягких и твёрдых обложках. Поднявшись в гардеробную, Иоанн переоделся, надиктовал сообщение для Вултона и спустился к завтраку.
В Калифорнии стояла жара, солнце ласкало кожу. Мэри сидела на открытой веранде за деревянным столом и ела арбуз. Проходя мимо, Иоанн наклонился и поцеловал её в щёку, а она заурчала и чуть не подавилась косточкой.
Иоанн выпил чашку чая, съел яичницу и сэндвич, закусил дыней и заключил:
— Ты очень плохо готовишь, рыжая.
Мэри сделала утомлённое лицо:
— На самом деле я готовлю прекрасно, но ради тебя делаю исключение.
— И я тоже тебя люблю.
— Вечером мы едем в город.
— Окей, — ответил он, приканчивая абрикосовый джем с блюдца. — Твои друзья, я помню.
— Тебе они вряд ли понравятся, — сказала она, — но выхода у тебя нет.
— Ничего не имею против… — Иоанн зачищал блюдце.
— Выхода нет! — повторила она.
— Ты поедешь на читку?
— Да.
— И что за фильм?
— А ты когда-нибудь меня слушаешь?
— А вдруг мне просто приятно слушать твой голос?
— «Лисистрата», — сказала она. — Ты знаешь такое слово?
— О, нет, откуда?
— Это ремейк Аристофана. В современных декорациях.
— И кого ты играешь? Какого-нибудь спартанца?
— Я играю ту, кто прекратит все войны.
— Ту, кто очень наивна, очевидно.
— Ту, кто прекрасна и кого вспоминают две с половиной тысячи лет спустя.
— Кто режиссёр?
— Мариша Свон. Ты её не знаешь.
— Её дебют?
— У неё три номинации на «Оскар», мышонок.
— Я за неё не голосовал.
— Ты доел?
— Да, — сказал он. — Спасибо, рыжая!
— Убирай со стола, раз ты такой вредный. — Она встала и облокотилась на стул. Её волосы воспламенились в солнечных лучах, мраморная кожа лица засияла. Она посмотрела на Иоанна своими большими зелёными глазами. — Я пойду собираться. Вернусь к пяти, и сразу поедем.
— Как скажете, мэм!
— Позвони Вултону, сэр! — скомандовала она. — И в пять будь готов!
— Непременно! — он послал ей воздушный поцелуй и подлил себе ещё чая. Ближайшие часы, подумал он, станут временем напряжённой работы. Он ошибался.
Они с Мэри жили вдвоём в её доме на Малхолланд Драйв, девушка отдала ему под кабинет небольшую комнату на втором этаже с видом на сад. Иоанн повернул рабочий стол к широким окнам и во время работы смотрел сквозь прозрачные шторы на освещённые солнцем деревья и заботливо подстриженную лужайку. По шоссе проезжали редкие машины.
Иоанн изучил присланные Вултоном обложки. Все они были слишком громкие, кричащие, будто вопили: «Купи меня! Купи!» Иоанну это не нравилось, но что он мог поделать? Эту книгу он писал урывками, во время обеденного перерыва в офисе или поздней ночью в служебной квартире в Джакарте; он сочинял её, стоя на палубе «Чжэн Хэ» и засыпая в самолёте, отправляясь на ковёр к министру в Брюссель… Иоанну так хотел увидеть её изданной, что ему было уже всё равно, будет ли красоваться на обложке космический монстр или банда ковбоев.
После серии препирательств с издателями книга получила название «Катон Старший», и, конечно, фразой «Карфаген должен быть разрушен» Иоанн отсылал читателя в наши дни — к вторжению сильных мира сего в одну выдуманную страну с труднопроизносимым названием (имелся в виду Таиланд). Иоанн изначально планировал назвать книгу «Катон: история одной войны», но Вултон настоял на стилистической преемственности с первым романом.
«Императора Михаила» готовили к переизданию, и на новых обложках появились лица актёров, только что исполнивших роли героев книги в одноимённом фильме. Издательскую стратегию в отношении «Катона» Иоанн одобрил. «В конце концов, я не Фолкнер и не Толстой, — убеждал себя он, — и, как выяснилось, даже не Умберто Эко…»
Самое главное — «Катон», особенно его автобиографические главы, совещания политиков в XXI веке, так похожие на совещания сенаторов в Древнем Риме, раздумья главного героя, его сомнения и страхи, мысли о допустимости насилия и моральной стороне войны, — всё это появилось из раздумий Иоанна на борту «Чжэн Хэ». Его герой находил ответы в речах Катона Старшего. Сам же Иоанн ответов пока не нашёл и поэтому честно создал новый файл и на белой странице посередине экрана написал:
ИСТОРИЯ МОЕЙ ВОЙНЫ:
воспоминания Иоанна Н. Касидроу о войне в Таиланде
Эти мемуары будут неплохо продаваться, подумал он, хоть это и не очередной роман о любви, заговоре и подвигах. Иоанн не знал, подошла ли его политическая карьера к концу. Старался об этом не думать. Проработал дипломатом всего несколько лет: помогли образование, полученное в Аббертоне, талант и семейные связи, — но накануне повышения он «сбежал», как выражался его отец, и оставил дела государства тем, кто способен каждый день начинать заново.
Иоанн чувствовал, что чего-то ему не хватает. Помнил, насколько изматывающей была эта работа, но помнил и другое. Каждый день вспоминал: да, валился с ног от усталости, ел один раз в день и спал по два-три часа… но знал, что делает историю. Что может изменить мир.
Нужно вернуться, понимал Иоанн, и он возвращался, как подобает писателю. Вспомнить всё и перевернуть страницу. «Эта книга не должна быть большой, — решил он, — для меня это промежуточный этап. Стоит написать её за несколько месяцев, завершить до свадьбы и издать с хорошей рекламной кампанией как прелюдию к следующему роману». А о чём будет следующий роман? В голове смутно вырисовывался образ выплывающего из облаков города, похожего на парящую в небе пирамиду.
