— Возможно, — согласился Нам Туен. «Какая глупость!.. Специально выбрали этот день!»
Ким Кён повернулся к перешёптывающимся чиновникам и немедленно, не выходя из кабинета убитого генерала, отдал распоряжения. Его послушались: колонны начали маршировать, приближаясь к площади. Ким Кён переговорил с адъютантом генерала, который рассказал о его последних приказах.
Тело генерала так и осталось на диване, когда последний человек покинул его кабинет и закрыл за собой двери.
— Вы не идёте? — спросил, обернувшись к Нам Туену, Ким Кён.
— Нет, — ответил Нам Туен, — наверное, нет.
— Вы сообщите председателю Фаню?
— Да, я должен.
— Повремените, пожалуйста, — сказал Ким Кён. — Пока парад не закончится, я не хочу, чтобы об этом кто-то узнал. Вы понимаете?
— Можете на меня положиться, — кивнул Нам Туен. — Могу я присутствовать на Госсовете этим вечером?
— На Госсовете? Его должен был проводить дядя?
— Нет. Но, — Нам Туен развёл руками, — вы же собираетесь собрать Госсовет, чтобы как можно быстрее разобраться со всем этим?
— Да. Да, это нужно сделать.
— Позволите мне присутствовать?
— Безусловно, Туен, — закивал Ким Кён. — Я бы и сам попросил вас прийти.
— В таком случае, — поклонился Нам Туен, — я хотел бы увидеть вас сразу после парада, чтобы обсудить ряд вопросов… Как вы понимаете, Пекин должен узнать одним из первых.
— Спасибо, господин Нам, — опять кивнул Ким Кён. — Не знаю, как я выстою этот парад…
— Представьте, что вы — это он, — Нам Туен указал рукой на закрытые двери кабинета. Ким Кён поклонился и ушёл, окружённый налетевшими на него коршунами.
«Клацайте своими клювами сколько хотите, — ухмыльнулся Нам Туен, — но он мой. Он уже давно мой, целиком и полностью».
Нам Туен вышел в коридор и подошёл к окну. Возле него, любуясь на толпу, похожую на трепещущее серо-красное море, стоял Тао Гофэн.
— Почему ты сегодня не в красном? — спросил он. — Хоть бы значок приколол на лацкан.
— Простите, — ответил Тао, — если меня из-за этого депортируют, я буду только рад.
— Не надейся.
— С праздником.
— И тебя, — улыбнулся Нам Туен. — Когда Ким Кён закончит махать рукой бронетехнике, приведи его, пожалуйста, ко мне.
— Хотите провести Госсовет здесь?
— Все они и так здесь, — пожал плечами Нам Туен, — зачем что-то придумывать?
— Согласен.
— Уже доложил министру?
В этот момент они услышали шум: он нарастал и мгновенно взорвался, и через окно они увидели, как вспенилась толпа, когда над ней промчались три реактивных истребителя, исполосовав багровыми цветами флага серое небо.
— Как только Ким Кёну позвонили, — ответил Тао.
— Пойдём-ка, — позвал Нам Туен Тао Гофэна. Они вернулись к кабинету генерала Кима, где адъютант командовал выносом тела. Генерал Ким лежал на носилках, умиротворённо сложив руки на груди. Его глаза закрыли, а очки теребил в руках адъютант.
— Я буду здесь, — сказал Нам Туен Тао. — Пусть никто не заходит ко мне. Как только освободится Кён — сразу тащи его ко мне, без промедления.
— Понял вас, — ответил Тао Гофэн. — Хотите поработать за генеральским столом?
— Об этом министру рассказывать не нужно, — улыбнулся Нам Туен и, похлопав по плечу шокированного секретаря генерала, зашёл к кабинет и плотно затворил за собой двери. Некоторое время постоял, осматриваясь в этом неудобном маленьком помещении, пестревшем портретами вождей на стенах и собранием их сочинений в шкафу.
Нам Туен сел за стол. Кресло, на его вкус, было жестковато, но спинка мягкая, а поскольку они с генералом были примерно одного роста, высота стола для Нам Туена была идеальной. Он положил локти на стол и осмотрел его. Помимо множества папок, лежавших в строгом порядке обложками вниз, на столе была стопка бумаги, бланки, ежедневник и подставка для ручек. Телефонов или компьютеров не было.
Нам Туен положил на зелёное сукно стола свой телефон и сверил часы. Тикавшие в тишине настенные старинные часы отставали на четыре минуты двадцать секунд. Неудивительно.
Нам Туен взял чистый бланк и одну из ручек, позолоченный «паркер» с тёмно-синими чернилами. Нам Туен расписал ручку на обратной стороне бланка, а затем написал:
1. Немедленно связаться с Сеулом. Вывести войска из Кэсона.
2. Отменить систему лагерей. Осуждённых по полит. мотивам освободить (амнистия).
3. Охрану распустить (пенсия по выслуге лет).
4. Свободный выезд/въезд в страну.
5. Освободить заключённых в спец. тюрьмах.
6. Ликвидировать статус "враг народа".
7. Кабинет министров:
ин. дел — оставить;
народной безопасности — сместить;
армии — сместить;
образования — сместить;
медицины — ?
промышленности — ?
ЦБ/фин. — провести консульт.
8. Подготовить обращение в ООН и МАГАТЭ. Программу заморозить. Данные рассекретить.
9. После вышеперечисл. созвать съезд партии.
Нам Туен выдохнул и откинулся на мягкую спинку кресла, положил удобно лежавший в руке «паркер» на листок ровно посередине. Часы всё ещё тикали, отставая на четыре минуты двадцать секунд. «Так он и умер, — подумал Нам Туен, — отставая во времени от остального мира на четыре минуты двадцать секунд».
Вдруг он спохватился, взял ручку и добавил последний штрих — внизу списка, написанного по-английски, поставил иероглиф «
», означавший фамилию «Ким», и добавил: «Джэн Гак».
— Какая смелая программа реформ, генерал Ким! — воскликнул Нам Туен. — Вы не боитесь? Слишком резко, слишком быстро… Время — наш союзник, нужно всё продумать, а вы вот так сразу… Как смело! Как резко!
И залился истеричным хохотом, колотя рукой по столу.
Тем же вечером, сидя на неудобном раскладном стуле у стены в комнате, где проходило экстренное заседание Госсовета КНДР, поглядывая на широкую спину Ким Кёна и ловя на себе пристальные взгляды остальных участников совещания, Нам Туен скучал и даже несколько раз зевнул, аккуратно прикрывая рот рукой.
Когда выступал сам Ким Кён — медленно, внушительно, артикулируя каждое слово ровным, громким голосом, — Нам Туен встрепенулся и с интересом прислушался, чуть приподнявшись со своего места. Во-первых, он откровенно завидовал бархатному басу нового руководителя Северной Кореи; во-вторых, он всегда подозревал, что приятно слушать зачитываемый таким голосом текст, написанный им самим, совсем без изменений.
