Иоанн вернулся в Тун, где гулял с друзьями, развлекался и смеялся, влюбляясь в белокурых однокурсниц и переживая по поводу фотографий с «Фейсбука», не зная, что на далёком берегу его ждёт та, кто навсегда затмит собой всё остальное. Иоанн поселился в отеле на Ратхауцплац, где в небольшом, но уютном, пахнущим стариной номере его ждал конверт с швейцарским шоколадом и приветствием от м-ра Смайли.
На гербовой бумаге, чёрными чернилами с готической стилизацией, «основатель школы-интерната Смайли» господин Смайли (кто бы мог подумать?) приветствовал «одного из выдающихся выпускников Школы», господина Касидроу, и приглашал его завтра к себе в гости. «Надеюсь увидеть Вас сегодня вечером и повторить приглашение лично», — завершал письмо изящной и длинной подписью Смайли.
Иоанн усмехнулся — старик всегда был пижоном; разобрав вещи и приняв душ, он решил погулять. Мужественно преодолев соблазн сесть за компьютер и подключиться к работе над «Конституцией», Иоанн накинул лёгкую куртку и пошёл бродить.
Он прошёлся по старому городу, заглянул в высящийся на холме средневековый замок, побродил по зелёной набережной и вышел к озеру, с противоположного берега оглядев английский парк и замок Шадау, где ему предстояло провести сегодняшний вечер. Вокруг замка суетились рабочие, натягивая навесы, выставляя столы, готовя у кромки воды фейерверк и устанавливая освещение.
Иоанн то и дело встречал знакомые пейзажи. Он помнил всё: фасады, вывески кафе, указатели на дорогах, стоянки для велосипедов, магазины, маршруты автобусов… Кажется, помнил даже лица людей — они не изменились, и не изменилась их речь, немецкая и французская. Не было слышно ни английского, ни китайского, за что Иоанн был сердечно признателен этому глухому швейцарскому городку. От восточной кухни и восточных языков в столицах Европы стало невозможно спастись — а здесь всё та же застывшая во времени безмятежность, неторопливая походка местных жителей и слегка презрительный взгляд на приезжих: неискажённая, исконная, ханжеская и полная снобов родная Европа!
Вслед за медленно уходящим солнцем поднимался над Туном тёплый и мягкий вечер. Иоанн привёз с собой два галстука, чёрный классический и чёрный с серебряными львами — недавний подарок Мелиссы. Планировал надеть чёрный вместе с вечерним костюмом, отдавая дань уважения заведению м-ра Смайли, но теперь, увидев снова эти трогательные старенькие здания и небольшой симпатичный Шадау, передумал. В конце концов, это праздник, решил Иоанн, и вместо строгого чёрного костюма надел синий пиджак с золотыми пуговицами, светлые брюки и коричневые ботинки.
Серебряные львы прекрасно смотрелись на его груди. Иоанн небрежно причесался, стоя перед зеркалом. Стоит подстричься, отметил он, волосы начинают спадать на уши и мешают дотрагиваться до наушного коммуникатора. Иоанн постоял у зеркала ещё немного, представляя рядом Мэри в серебристом платье, синем шейном платке и с рыжей косой, сползающей по плечу.
«Этим вечером наши наряды не больно-то сочетаются, — с безмятежной улыбкой подумал Иоанн. — Дорогая, возможно тебе стоит надеть белое платье? Как это нет? С тем ожерельем из жемчуга, которое на свадьбу подарил Дэвид Гривз. Нет? То есть не спорить с тобой, мой домашний деспот? О, мадам, тебя не пустят туда одну, ведь ты там не училась… Да и актриса ты неважная, кто тебя здесь знает, это же Европа, тут предпочитают авторское кино, а не… Больно! Ай, мне больно, прекрати! да что ты делаешь, как будто тебе десять лет… Не пойдём? Не выпустишь меня, будешь лежать на мне, как лев с моего галстука? Ты потяжелее, чем галстук, это точно, может, тебе бегать по утром? За мной например, а? Как тебе идея, рыжеволосый мой дракон, мой демон, истязающий меня утром и вечером, суккуб с перепончатыми крыльями, мой любимый враг и чудовищный друг, моё всё и моё ничего, моя вселенная и моя звёздная пыль?..»
В глазах защипало. Иоанн приставил к глазу палец, вытер слезинку, размазал её между пальцами. Коммуникатор напомнил, что пора ехать.
Смайли всё-таки был педант: хоть идти до школы-интерната было от силы минут пятнадцать, он прислал водителя. «Как важному гостю», — смеялся Иоанн, садясь в тот же потрёпанный жизнью «мерседес». Иоанн не возражал, когда его возили в бронированном лимузине со спецсигналами и с мотоциклетным кортежем во время деловых визитов (а в некоторых странах, где на улице танковые колонны были обычным делом, он просто требовал себе этот вид транспорта), но в этом тихом, отгороженном от большого мира маленьком мирочке такое внимание вызывало скорее улыбку.
Его перевезли через реку, ещё пару минут они ехали по набережной Зеештрассе. Иоанн смотрел на реку, по которой двигались белые паромы, собирающиеся выйти в озеро и идти до Унтерзена и Интерлакена, и на другую сторону Туна, где располагался роскошный гольф-клуб, куда их однажды приглашал отец одногруппника (Иоанн забыл его имя) и где они со Стивеном шли нос к носу, но Иоанн занервничал на предпоследней лунке, и победа досталась другу.
Перед въездом на территорию английского парка собралась небольшая пробка: в распахнутые ворота тянулась длинная вереница машин, а параллельно ей пешком двигались парочки в вечерних костюмах. Огни на деревьях и вдоль дорожек уже горели. Спустя пять минут машина с Иоанном въехала в парк и остановилась возле парадного входа, где журчал фонтан и небольшой оркестр в смокингах играл джаз.
Встречал лично мистер Смайли. Он опирался на трость с серебряным набалдашником в форме собачей морды; в левом глазу у него золотился круг монокля, который крепко держался благодаря незаметной присоске, однако, отдавая дань традиции, Смайли всё равно морщил щёку и опускал седую бровь.
Иоанну он и раньше казался невысоким; сейчас же бывший ученик свысока смотрел на владельца школы, «барона», как они его звали когда-то. Смайли крепко пожал Иоанну руку, задал пару дежурных вопросов и призвал наслаждаться вечером; Иоанн намекнул на предстоящие им дела, в ответ Смайли погрозил тростью и приказал забыть об этом до утра, извинился и поприветствовал следующего гостя.
Иоанн зашёл внутрь замка, кивнул уступившим ему дорогу официантам и увидел тот самый небольшой холл и широкую лестницу, у перил которой стояли и беседовали несколько смутно знакомых людей. Одна из женщин сразу заприметила его и окликнула — Иоанн подошёл к ним, они обнялись и расхохотались. Действительно, много лет назад Иоанн общался с этими ребятами, и однажды они даже вместе напились, и вот этого загорелого мускулистого красавца с часами «ролекс», дающего сейчас по телефону консультацию об обеспечении международной транзакции, мертвецки пьяного, Иоанн вместе со Стивеном тащили по этой самой лестнице в комнату и жутко боялись, что кто-нибудь из преподавателей засиделся допоздна и, выйдя, заметит их…
Когда бывший пьяница, а ныне финансовый аналитик закончил давать распоряжения, Иоанн вышел из замка и направился к озеру. Он видел много знакомых лиц, хотя не помнил всех по именам, кивал и отвечал на кивки, жал руки и заключал в объятия. Несмотря на вечер, вода в озере не потемнела, а осталась светлой и прозрачной, как будто сама подсвечивала небо.
— Шампанского, сэр? — вдруг раздался голос Стивена за спиной Иоанна; он обернулся и взял протянутый ему бокал.
