— Одну секунду!
Он взял пустой бокал у Лоры и полупустой у Иоанна и отправился к столам. Лора молча посмотрела ему вслед, а потом спросила:
— Чем ты занимаешься?
— Стою на свежем воздухе и жду фейерверка.
Она состроила ему рожицу.
— Форин-офис. А ты?
— Ничем. Скучаю-скучаю, скучаю везде. — Она помолчала. — Ты сейчас ничего не пишешь?
— Нет времени, — привычно соврал он. — А где вы живёте?
— Родители переехали на Сицилию, — сказала она, — а мы с Элио живём в Риме. Иногда в Амальфи и в Милане.
— Давно там не был.
— Если соберёшься, — пригласила Лора, — то мы, кажется, до сих друзья в «Фейсбуке»?
— Не заходил туда сорок лет, — рассмеялся Иоанн. — Посмотри, там должна быть ссылка на мой электронный офис.
— Мой номер не изменился, — сказала Лора. — Пиши или звони, если соберёшься съездить.
— Хорошо, — пообещал он. Разумеется, он туда не поедет и тем более не напишет и не позвонит ей.
Кто-то похлопал по микрофону, и донёсся голос Линда:
— Дамы и господа, дорогие гости, внимание на озеро, пожалуйста!
Все спустились к перилам у кромки воды. Лора куда-то исчезла, и её место рядом с Иоанном занял захмелевший Стивен. Светопреставление началось беззвучно: в воздух взмыли несколько комет, разорвались высоко над землёй, их составные части стали взвиваться ещё выше и вновь разрываться — и, уже почти упав в воду, они вдруг заплясали в воздухе и сплелись между собой, превращаясь в несколько гигантских драконов, высунувших из воды свои могучие шеи и головы. Раскрыв пасти, драконы молча закричали, и из их пламенеющих ртов вырвался настоящий огонь, раскинувшийся по озёрной глади, а драконы продолжали появляться из воды, и вода стекала с чешуйчатых крыльев и лап; они взмахнули крыльями и поднялись в воздух, тяжело покачиваясь на ветру, стали приближаться к небу, всё набирая и набирая скорость, кружиться…
А из воды вырастали новые создания: змеи с собачьими мордами, сплетаясь в столп, медленно поднимались к небу; драконы разлетелись в разные стороны, и один рванул прямо на зрителей. Он раскрыл пасть, и зрители задержали дыхание, увидев ряды его острых зубов и бездонное чрево, из которого вырвался огонь; дракон прокричал в последний раз и испарился прямо над толпой, рассыпался, превратившись в золотую пыль. Она медленно осыпалась с неба, падая в подставленные ладони…
Вокруг столпа начали кружить ширококрылые орлы с сияющими глазами; раздались аплодисменты, и несколько орлов, словно реагируя, подлетели к зрителям и, перекувырнувшись в воздухе несколько раз, чуть не налетев друг на друга, отправились обратно, к выросшему уже до неба столпу: он разрастался и набухал, змеи пульсировали всеми цветами радуги, и в глазах уже рябило, когда столп вдруг почернел и на секунду пропал из виду, а потом наклонился вперёд, приобрёл очертания человека и отнял руки от лица, раскрыв их в знак приветствия.
Это был м-р Смайли. Все вновь зааплодировали, и тогда гигантский Смайли достал из воды озера трость, поддел ей свою шляпу и поклонился зрителям; опять аплодисменты. Смайли отбросил трость, простёр руки вперёд и превратился в поток энергии, блестящий гейзер из центра озера, устремившийся в замок Шадау. Зрители перевели взгляды на замок и увидели, что он исчез, а на его месте из воды и энергии гигантского Смайли появляется нечто новое, приобретающее очертания сначала зиккурата, потом храма, средневекового собора и наконец — знакомого всем замка, над которым последним аккордом вспыхнули серебристые огни.
Всё исчезло. Зрители аплодировали и восторженно перешёптывались, сперва тихо, боясь нарушить хрупкую тишину, потом всё громче и громче. Иоанн нашёл взглядом в толпе мистера Смайли — тот якобы был недоволен и что-то бурчал, но горящий задором сквозь монокль глаз выдавал его.
«Радуемся этому шоу, — подумал Иоанн, — прямо как эти школьники…»
Иоанн вернулся к поручням и посмотрел на затихшую, уже совсем пропавшую в ночи поверхность озера. Его сердце отчаянно билось, выскакивая из груди.
«А всего-то увидел пару эффектов… дорогих, не дешёвых, а ведь это всё обман зрения, и этот дракон, жутко на нас пикировавший… Но разве эти дети, которые стояли и кричали от радости вон там, этого не понимают? Понимают, что бы там ни твердили взрослые, я прекрасно помню себя в их возрасте, они всё понимают, порой циничнее и взрослее взрослых… Чувства, испытанные за этими стенами и под этими деревьями, были острее всего, что я испытал во “взрослом мире”… Да и в конце концов, — вдруг рассмеялся он, — если я ещё могу так искренне радоваться фейерверку и голограммам, после смерти Мэри и войны в Таиланде, после всего, что я видел… Может, ещё рано хоронить себя заживо? Мне всего тридцать четыре года, и мой отец в моём возрасте был никому не известным клерком, проходившим стажировку на Уолл-стрит… А я готовлю к представлению в Европарламент документ, который должен изменить мир, я ещё молод и… Всё ещё впереди. Всё у меня ещё впереди, и… Мэри, дорогая, ты же здесь, со мной?»
Она стояла рядом и держала его за руку.
23 июня 2033 года. Лондон
Иоанн прилетел из Будапешта, где по поручению Форин-офиса следил за ходом переговоров с иранцами: Ширази уступил, испугавшись не столько оппозиции, сколько объявивших его отступником радикалов. Закрытым порядком, в обмен на новый юридический статус Палестины и прекращение финансовой поддержки внутренним врагам, аятолла предварительно согласился признать государство Израиль и принять совместные меры против «Исламского возрождения».
Довольный успехом Иоанн сошёл с трапа самолёта, сел в свой «ягуар» и направился прямиком в лондонское отделение «Альянса за прогресс». Рапорт он написал ещё в самолёте и отправил госсекретарю по защищённому каналу; сейчас его мысли вернулись к «Конституции сердца». Он планировал завершить правку документа к осени, чтобы зимой — как они договорились с Клаасом де Сметом и президентом ЕС — провести консультации с правительством и начать слушания в Европарламенте. По дороге ему позвонил Стивен.
— Ты не собираешься в Штаты?
— Нет, извини, нет времени.
— У нас здесь… — Стивен помолчал. — Помнишь, я рассказывал тебе про наши исследования?
— Помню, да.
— У нас прорыв.
— Об этом можно говорить по телефону? — спросил Иоанн.
— А почему нет? — ответил Стивен. — Патент всё равно у нас, так что все, кто нас слушает, могут это себе в жопу засунуть! Мы запрограммировали человека, Иоанн, понимаешь?
— Вам дали разрешение?
— Мы добились успеха! Ты понимаешь, что это значит? Мы вылечили гепатит C! Без нанотерапии, понимаешь?
— Мои поздравления, мистер Голд.
— Ты увидишь в новостях, — пообещал Стивен. — Сеть пока молчит, но пресс-релизы уже разослали: когда у тебя наступит вечер, об этом будет говорить всё человечество!
