Александр Сергеевич был, пожалуй, первым из русских вельмож-меценатов, систематически, с большим художественным чутьем и вкусом собиравшим произведения искусства и сделавшим очень много для русского искусства и как любитель, и как президент Академии художеств. Он составил галерею картин, написанных известнейшими художниками, собрал коллекции эстампов, медалей и камней. Особенное внимание он обращал на составление библиотеки, которую по огромному числу находившихся в ней редких изданий считали одной из первых в Европе.
В доме отца будущий меценат под руководством лучших учителей получил блестящее образование. По обычаю аристократических семейств тех лет Александр Сергеевич с рождения был записан в лейб-гвардии Семеновский полк, куда впоследствии поступил сержантом. Но случай помог ему избавиться от чуждой его характеру военной карьеры. Ведя однажды караул по Невскому проспекту, он споткнулся и упал. Случилось это в присутствии императрицы Елизаветы Петровны. На другой день она сказала его отцу: «Твой сын не годится для военной службы. Я его возьму к себе». Так началась его придворная жизнь.
Для завершения своего образования юный Строганов в мае 1752 года в сопровождении гувернера, двух служителей и целой свиты дворовых людей отправился за границу. Проехав Нарву, Ригу и Данциг, 5 июля он прибыл в Берлин, где радушно был принят генералом Кейтом, англичанином, ранее находившимся на русской службе. Кейт был активным деятелем масонского движения, и, видимо, встреча с ним молодого Строганова состоялась по рекомендации отца, тоже являвшегося членом масонской ложи. В Берлине юный путешественник осмотрел картинную галерею, библиотеку, кунсткамеру, дворец и 26 июля покинул город.
Затем он отправился в Ганновер, где его встретил друг отца граф П. Г. Чернышев, бывший посланником в Пруссии.
А. С. Строганов
2 августа 1752 года граф писал барону Строганову: «В бытность здесь Вашего сына, я его как королю, так и знатнейшим персонам обоего пола представил. Мы ежедневно были вместе. Вам с особым удовольствием могу сказать, что воспитанию его, учтивости и персональным качествам все должную похвалу воздали». Август путешественник провел в Ганау и Франкфурте-на-Майне, а 19 сентября прибыл в Страсбург, повсюду много времени уделяя осмотру произведений живописи и особенно библиотек.
Лишь в конце года Строганов достиг Женевы, продолжая осматривать по дороге все достопримечательности в области искусства, науки и промышленной техники. В Женеве, где были сосредоточены лучшие силы науки того времени, Александр Сергеевич пробыл два года, посвящая время преимущественно слушанию в университете лекций выдающихся профессоров, в частности историка Вернета, с которым остался в дружественных отношениях на всю жизнь.
В сентябре 1754 года Строганов переехал в Италию. Встреча с известным историком живописи Дезальи Д'Аржинвиллем имела решающее значение для зарождения в душе Строганова увлечения коллекционированием. Будущий меценат осмотрел художественные сокровища Турина, Милана, Вероны, Болоньи, Венеции и Рима. Он не обошел своим вниманием ни одного музея, сделав ценные покупки, послужившие основой собранных им впоследствии богатейших коллекций, познакомился с известными учеными, художниками. Многих из них молодой Строганов покорил своим воспитанием и прекрасной образованностью, остроумием, свободным владением языками. По свидетельству барона К. Е. Сиверса, Александр великолепно знал немецкий, французский и итальянский языки, «на которых он для меня толмачит». «Через него я познакомился со всеми здешними учеными, – писал Сивере из Венеции С. Г. Строганову, – и нельзя не заметить, что он всеми любим». А поверенный в делах в Париже Ф. Д. Бехтерев восклицал, что «желательно было бы, чтобы все россияне в чужих краях приобретали столько славы, сколько он».
Зимой 1756 года 23-летний барон направился в Париж, где пробыл два года, предаваясь светским удовольствиям, и в то же время изучая физику, химию, металлургию, посещая фабрики и заводы. Для молодого человека, располагавшего громадными денежными средствами и прекрасными для блестящей карьеры связями, изучение разных научных отраслей не было ширмой для прикрытия светской жизни, а действительным трудом и даже любимым занятием.
Отовсюду он аккуратно посылал отцу своеобразные письма-отчеты, не забывая просить у него денег на покупку редких «картин и куриозных вещей», а нередко и просто на жизнь. В ответных письмах Сергей Григорьевич описывал жизнь двора и столицы, посещение его дома императрицей. На балу в доме Строгановых, устроенном по случаю обручения двоюродной сестры Александра, Марии, и графа М. К. Скавронского, Елизавета Петровна поздравляла молодых, а в начале сентября 1753 года она чествовала самого хозяина.
1 ноября 1753 года первый дом Строганова на Невском проспекте, где происходили эти празднества, был уничтожен пожаром. И старый Строганов совершает чудо – по проекту архитектора Ф. Б. Растрелли строит на этом месте новый великолепный дворец всего за полтора месяца. С согласия императрицы, наряду со строгановскими мастеровыми, к строительству были привлечены казенные мастера и материалы со складов строящегося Зимнего дворца.
Строгановский дворец в Санкт-Петербурге
Свадьба Марии Николаевны Строгановой с графом Скавронским происходила уже в новом дворце. Здесь же 19 октября 1754 года Сергей Григорьевич устроил грандиозный костюмированный бал по случаю рождения внука императрицы – Павла Петровича. На званом вечере присутствовало более 500 человек. Сергей Григорьевич прожил в новом доме три года и умер 30 сентября 1756 года, не дождавшись сына, которого звал скорее вернуться в отчий дом. По следние месяцы нетерпение его было так велико, что он прекратил высылку денег в Париж, надеясь ускорить возвращение сына домой. Похоронен он был в Александро-Невской лавре.
Известие о кончине отца застало Александра в Голландии. Через графа И. И. Шувалова он просил императрицу разрешить ему остаться еще за границей «для окончания наук», но получил в ответ приказ немедленно вернуться в Россию. Александр прибыл в Петербург 23 июля 1757 года. В новом, недавно отстроенном дворце он нашел не только бумаги, связанные с получением наследства, но и обращенное к нему рукописное завещание в стихах:
Смотри, чтоб жребий мой душе твоей достался.
Старайся обращать, как сыны, все благие
Учения плоды на пользу всей России,
Священным музам, друг, во всем ты верен будь.
Это была, по существу, программа всей его будущей деятельности, которой он старался следовать всю жизнь.
Исполняя волю отца и желание государыни Елизаветы Петровны, Александр вскоре женился на дочери вице-канцлера графа М. И. Воронцова, Анне Михайловне – 14-летней девочке, крестнице императрицы и великого князя Петра Федоровича. Мать супруги, Анна Карловна (урожденная Скавронская), приходилась родственницей императрице.
