Его практический склад ума, дар предпринимателя, умение объединять в своей деятельности торгово-промышленные дела с интересами русской дипломатии не ускользнули от внимания главы внешнеполитического ведомства России. Учитывая заслуги И. С. Мальцева в работе «Закавказского общества», К. В. Нессельроде, сам не чуждый предпринимательских интересов, 30 мая 1835 г. назначил его в члены Общего присутствия Азиатского департамента МИД. Не без участия Мальцева были составлены примечательные правительственные наставления русским фабрикантам, торговавшим в Азии. «Вся Азия, говорилось в них, должна быть целью нашей мануфактурной и торговой деятельности для удовлетворения нужд ее обитателей, главнейших потребителей тех изделий наших, сбыт которых почти невозможен в образованной и роскошной Западной Европе. Остается желать, чтобы: 1) фабриканты обращали более внимания на вкус и требования азиатцев и 2) торговцы наши в Азии удешевили бы сколь можно наши изделия противу иностранных, сбываемых там в огромных количествах».
Летом 1835 года И. С. Мальцев находился при вице-канцлере К. В. Нессельроде во время пребывания Николая I за границей. 13 августа он писал из Баден-Бадена Сергею Соболевскому о путешествии по Германии и Богемии, об осмотре богемских хрустальных фабрик, которые «очень мизерны». Мальцев во время заграничной командировки постарался ознакомиться с достижениями чешских мастеров стекла. Именно в это время на Гусевском заводе удалось изготовить гранатное малиновое стекло, секрет которого был потерян. Это открытие дало заводу новый толчок к развитию производства цветного стекла.
В это же время вместе со своим другом С. А. Соболевским блестящий дипломат и заводчик хлопочет об устройстве в Петербурге бумагопрядильной фабрики. В 1836 году разрешение было получено, и через два года на берегу Невы была основана Сампсониевская бумагопрядильная фабрика. В число ее акционеров, кроме самого Мальцева и Соболевского, входили: родственник его, бывший декабрист П. А. Колошин, поэт В. А. Жуковский и его родственники по линии жены. Делам этой фабрики Мальцев уделял немало времени. Сохранилась его обширная переписка с Соболевским, в которой много места уделяется переговорам друзей о совместном предприятии.
С. А. Соболевский
Деловые письма И. С. Мальцева рисуют его довольно скупым и расчетливым дельцом, озабоченным доходами от Сампсониевской бумагопрядильни. В одном из писем к Соболевскому он саркастически замечал, что великий запас философии, которым одарила его природа, умножился «накоплением процентов от жительства на благословенной Выборгской стороне», где была расположена Сампсониевская фабрика. А в другом письме провозглашал: «Да здравствует индустрия!» – лозунг, опередивший его время.
О жизни двух друзей, уединившихся на фабрике, в Петербурге ходило немало разговоров. Князь В. П. Мещерский вспоминал: «Помню, что я молодым гвардейским офицером посещал этих двух приятелей за городом, на этой фабрике, где они вместе жили в прекрасном помещении, устроенном со всем возможным комфортом, и где они проводили зиму, принимая там своих петербургских знакомых, несмотря на то, что у каждого из них была в городе своя квартира». Также немало удивляли петербургское общество «оригинальные фантазии этих двух холостяков, всегда веселых и неистощимых рассказчиков, затеявших обречь себя на отшельническую жизнь за городом на бумагопрядильной фабрике. Странно было видеть такую тесную дружбу между этими двумя людьми, по-видимому, отъявленными скептиками и сухими эгоистами, не допускавшими, как говорили, ничего на свете, кроме денежных интересов: немало было разговоров в Петербурге об этих диковинных отношениях между приятелями. Многие утверждали, что они друг другу завещали свои состояния, причем заподозревали Соболевского в корыстных намерениях, что немало озабочивало наследников огромного состояния Мальцова, которых было много».
По наблюдению автора воспоминаний, Иван Сергеевич был человеком «недюжинного ума и замечательным юмористом, так что в обществе этих приятелей нельзя было скучать, чем и объясняется беспрестанный к ним приезд на фабрику гостей из Петербурга». Вместе с тем веселый нрав и репутация анекдотиста сочетались в характере И. С. Мальцева с реалистическим мироощущением и деловой сметкой. И эта противоречивость нравственных качеств Мальцева, как человека, стоявшего на перепутье старого и нового времени, огромное воздействие на него денежных отношений отмечались многими современниками. «Необходимо, однако, заметить при этом, – размышлял в своих воспоминаниях князь Мещерский, – что Иван Сергеевич, хотя был, несомненно, человеком чрезвычайно расчетливым, но не всегда был скуп до такой крайности, чтобы не помогать иногда своим родственникам, когда они находились действительно в затруднительном материальном положении. Он был, в сущности, добрым человеком, но, несмотря на его развитость и нравственные качества, он не мог избегнуть того пагубного влияния, которое имеет на всех богачей их огромное состояние, служа так сказать, центром всех возможных посягательств на их добро со стороны массы нуждающихся людей. Все богатые люди невольно делаются не только неотзывчивыми и равнодушными, но и ожесточаются, находясь постоянно в каком-то раздражении и негодовании на неимущих, посягающих на их добро… Таков был и Мальцов».
Не надо, однако, представлять Мальцева-промышленника каким-то исключительным явлением в столичной дворянской среде. Увлечение коммерцией и предпринимательством было весьма распространенным явлением в николаевском обществе, вплоть до самых высших его кругов. Вице-канцлер Нессельроде, например, был пайщиком вместе с И. С. Мальцевым и «придворным банкиром» Л. И. Штиглицем в акционерном обществе «Российская бумагопрядильная мануфактура», всесильный шеф жандармов А. Х. Бенкендорф принимал участие в целом ряде крупнейших коммерческих предприятий. Не чурались материальной стороны и в литературной среде. Того же С. А. Соболевского, европейски образованного человека, блестящего литератора, друга Пушкина, многие упрекали в увлеченности предпринимательством.
На личности Соболевского, длительное время связанного отношениями с Мальцевым, стоит остановиться подробнее, так как эти отношения в какой-то мере характеризуют и самого Мальцева. Соболевский был остроумным собеседником, знатоком и собирателем книг. Писал дружеские эпиграммы, в том числе и на известных деятелей той эпохи. Одна из них – на министра финансов николаевского царствования под названием «Канкриниада» – заканчивалась обращением к И. С. Мальцеву:
Над министром иль колонной ты не смейся! Горе тут!
Обойдут тебя короной, «Станиславом» обнесут.
И пошлют тебя в Бразилью, а не то чтобы в Париж!
За служебные усилья ты получишь только шиш.
Вместе с Соболевским и сам Мальцев входил в круг достаточно близких знакомых А. С. Пушкина, причем не только в юные годы, о чем уже говорилось, но и гораздо позже, в последние годы жизни поэта. Об этом свидетельствует, к примеру, совместная записка И. С. Мальцева, С. А. Соболевского и А. С. Пушкина Карлу Брюллову, в которой они выражают ему свое почтение летом 1836 года. В переписке Мальцева и Соболевского есть любопытные упоминания, что оба они были кредиторами Пушкина. Ничего необычного в этом видеть нельзя. Брать в долг у друзей было распространенной практикой среди столичной молодежи, в литературной и художественной среде того времени.
