7. Польских погрешности. Что же польские писатели в летах с русскими разнятся, то оное от того произошло, что они писали лета от Христа, а правильно счисления русских историков рассчитать не прилежали, 8 лет иногда и более погрешали и после учинившегося клали, в чем и Стрыковский, приметив, Кромера и Вельского обличает. Ч. II, н. 610, 613.
8. Байер в Комментариях Академии Санктпетербурской, части III, хронологию скифскую сочинил, в котором показывает годы когда что скифы знатное учинили. Кирхер4) преизрядную хронологию татар или калмыков сочинил, которые я на русский перевел. Но так как они обе к нашей истории не относятся, потому оные в Академию императорскую отдал, которая может с другими тому подобными известиями для любопытных напечатает, только здесь таблицу Байерову приобщил.
ПРИМЕЧАНИЯ http://predpinimatel-cd.com.rU/r/History_of_russia/1/TAT/8.htm
1 Гассенди Петр (Gassendius Petrus, Gassend Pierre, 1592–1655), французский астроном и математик. Татищев пользовался его Римским календарем («Calendarium romanum»), напечатанным в собрании сочинений Гассендия «Opera omnia» (Lugduni, 1685).
2 Бланхин (Blanchinus, Blanchini, XV век), итальянский математик. Составил астрономические таблицы, которые были изданы с дополнением Люка Таурици. (Luca Taurici) в 1562 г. в Венеции.
3 Кальвизий Сетус (Calvisius Sethus, Kallwitz Seth, 1556–1617), немецкий астроном, автор труда о хронологии «Opus chronologicum» (Thiem, 1629, в 4–х т.) (Татищев пользовался изданием: Francoforti,
4 Кирхер. Кирх Кристфрид (Kirch Christfried, 1694–1740), немецкий астроном. Его работа была переведена на русский язык К. А. Кондратовичем в 1737 году под названием «Изъяснение татарской хронологии».
Обвинитель и реставратор Дени Пето
Сегодня имя Петавия мало известно даже гуманитарно образованным современникам. В этом плане ему даже меньше повезло, чем Скалигеру, хотя и больше, чем Кальвизию. Биографические материалы о Петавии не отличаются многочисленностью. Список его биографий, по необходимости — весьма короткий, приведен в главе «Жизнь и деятельность Д. Петавиуса» в начале книги немецкого теолога Лео Каррера (на стр. 5, в подстрочном примечании) «Исторически — позитивный метод теолога Дионизиуса Петавиуса» (Мюнхен, 1970). Я излагаю ниже биографию Петавия, следуя в основном этой биографической главе.
Каррер сравнивает известность Петавия с таковой египетских пирамид (все говорят о них, но мало кто их видел), но это сравнение распространяется, скорее всего, только на тех, кто изучал теологию. Даже в работах по истории теологии авторы, как правило, ограничиваются несколькими общими фразами о его роли в становлении этой дисциплины и о его основных хронологических трудах. Например, Колумбийская энциклопедия (The Columbia Encyclopedia, Sixth Edition. 2001) не просто характеризует его как теолога и филолога, но и подчеркивает, что главная работа этого иезуитского теолога посвящена христианской догматике, а его издание греческих авторов до сих пор сохраняет актуальность и важность (обратите внимание, что его не характеризуют здесь ни как историка, ни как хронолога).
В несколько лучшем положении находятся любители астрономии: имя Петавия присвоено одному из крупных лунных кратеров, диаметр которого колеблется от 160 до 177 км. В Интернете каждая вторая ссылка на имя Петавия относится именно к описанию этой космической структуры. Впрочем, реальный диаметр образа этого выдающегося культурного деятеля первой половины XVII века значительно превосходит указанные линейные размеры на Луне и имеет смысл рассмотреть подробнее его жизнь и его творчество.
В год его рождения (1583 год) Скалигер вроде бы опубликовал свой первый большой труд по хронологии, «Исправление» оной. А 21 августа сего года в Орлеане, в семье торговца по фамилии Пето (в немецкой литературе — Петау) родился второй сын. Его назвали Денисом (Дени). Позже — как теолог, филолог и хронолог — он стал знаменит под своим латинским именем Дионизиус Петавиус (или в русском варианте прочтения Дионисий Петавий).
При всем внимании к имени Петавия в связи с его ролью в становлении современной хронологии древней истории, кстати, крайне мало пока исследованной, следует все же подчеркнуть, что он был в первую очередь историком церкви и наибольшей известностью пользуется до сих пор в среде теологов, как историк и исследователь церковных догм и «отцов церкви». Синонимом имени Петавия считается выражение «отец истории церковных догм». В какой степени история «отцов церкви» является чистым вымыслом и какова роль Петавия в создании соответствующей мифологии — это особый вопрос, выходящий за рамки задач настоящей книги (по этому поводу см. книгу Уве Топпера «Выдуманная история Европы»).
О детстве Дени Пето и его учебе сохранилось крайне мало информации. Известно только, что отец его придавал большое значение образованию и заставил своего одаренного сына с ранних лет серьезно учить древние, как еще недавно считалось, языки: греческий и латынь. Кроме того, он изучал под руководством отца литературу и математику. В 15 лет Дени поступил на философский факультет Орлеанского колледжа. Изучение философии Дени продолжил вскоре в Париже, где в 17 лет защитил магистерскую диссертацию, написанную им по-гречески. После этого он провел еще два года в Сорбонне, изучая теологию, которой и было суждено стать его основной областью интересов.
В 19–летнем возрасте подающий большие надежды как ученый Дени Пето перенял в университете города Буржа кафедру философии. Его преподавательская деятельность там продлилась всего два года, после чего он вернулся в Париж, где уже в студенческие годы начал сотрудничать со многими выдающимися гуманистами. Одним из библиотекарей знаменитой Королевской библиотеки в Париже был в то время (начиная с 1600 года) Исаак Казобон (Isaak Casaubon), наиболее известный после Скалигера гуманист того времени, филолог и историк церкви. О нем я рассказал подробнее в предыдущей главе. Добавлю только, что Бернайс характеризует его как человека нерешительного, неопределенное материальное положение которого не позволяло ему никаких «резких движений». Этим пользовались, например, католики, распространяя слухи о его предстоящем переходе в католичество. И в этой ситуации, и в случаях несправедливой резкой критики своих произведений, он страдал, но не решался делать заявлений, проясняющих ситуацию и устраняющих распространяемую о нем клевету.
Казобон сыграл важную роль в становлении Петавия как ученого. Он посвятил Пентавия в тайны гуманистического ремесла. В какой мере эти тайны были связаны с придумыванием «античных» авторов и их произведений на основе учета уже сочиненных другими апокрифов — вопрос, на который вряд ли когда-либо будет получен исчерпывающий ответ. Однако подозрение относительно того, что создание апокрифов было основной деятельностью гуманистов, возникает при знакомстве с биографиями ведущих представителей этого направления. Слишком уж много текстов классических авторов, «написанных» якобы за 1000 с лишним лет до рассматриваемой эпохи, было издано гуманистами.
