Успех Чарльза Фредерика Ворта имел огромное влияние на будущее всей индустрии. Доказательства можно найти в статистике. В 1850 году было всего 159 заведений по пошиву женской одежды, и ни одно из них не было крупным или значительным. В 1898 году их было уже 1932, а ныне (автор имеет в виду 20-е годы XX века) тысячи и тысячи фирм занимаются исключительно модой для женщин. Некто сказал однажды о моем отце, что рю де ла Пэ в неоплатном долгу перед Вортом и наверху Вандомской колонны вместо Наполеона должна стоять его статуя, отлитая из чистого золота. Одним из моих первых впечатлений как раз и была колонна и улица Мира. Это было, когда войска вернулись из Италии и прошли парадом перед императором и императрицей по улице, напоминающей теперь базар драгоценных камней и тканей, которые могут встретиться только в сказках. Мне было тогда три года, и это был 1859-й.
Напротив Министерства юстиции на Вандомской площади был установлен большой помост, обтянутый красным бархатом, для императора и императрицы и их двора. Тем утром мама специально вернулась из Мон-Дора
[21], где лечилась, чтобы посмотреть на войска, и именно в этот день я в нее влюбился!
На ней было белое муслиновое платье, отделанное валансьенским кружевом
[22]. Пояс был сделан из многоцветной дорогой ткани, подобной индийскому шарфу, и спадал длинными лентами сзади. Это многоцветие привело меня в восхищение, позже я снова его нашел среди ее вещей.
В назначенный час из собравшейся толпы раздались крики, возвещавшие появление героев, и все устремились в поисках лучших мест. Как сейчас вижу: солдаты с яркими пучками цветов на ружьях, моя взволнованная, милая мать в красивом платье и украшенный бархатом помост, где сидели император и императрица. Существует картина, запечатлевшая это событие, где-то в Люксембургской галерее или Версале, я не уверен точно.
Так как магазин и наша квартира на рю де ла Пэ находились на одном этаже, я бегал по мастерским взад и вперед каждый день, пока не достиг достаточного возраста и меня послали в школу-интернат. Таким образом, я впитал атмосферу, в которой создаются платья, столь же бессознательно, как научился ходить или говорить. На самом деле если существует внутриутробное влияние, то мне было предопределено стать кутюрье. Я не только был рожден в этом деле, но прежде чем появился, бодрствование и сон моей матери регулировались и управлялись требованиями ремесла.
Одним из самых захватывающих для меня занятий было наблюдать за примерками маскарадных костюмов для модных балов. Многие дамы заказывали их в последнюю минуту и приходили в магазин, чтобы одеться прямо перед балом. Много раз отец создавал изысканный костюм всего за двенадцать часов и заставлял заказчика приходить на примерку в любой час ночи. Платье дошивали прямо на даме, а затем делали прическу перед балом. Конечно, мне трудно было отказаться от присутствия на такой интересной процедуре. Даже в самом раннем возрасте маскарадные костюмы, особенно фантастические, или театральные очаровывали меня. И позже одной из основных радостей моей юности было посещение театра.
Мисс Ван Варт в образе Марии Антуанетты от Ворта, ок. 1880 года
Донна Франка Флорио в средневековом костюме, считалась в свое время самой красивой женщиной Италии, ок. 1890 года
Бальное платье из тюля от Чарльза Фредерика Ворта, 1850-е годы, рисунок Шарля Палетта. Фонд Александра Васильева
Герцогиня де Морни, урожденная княжна Трубецкая, разговаривающая сама с собой, ок. 1867 года
Как только Ворт открыл собственное дело, значительную часть своего времени он проводил в поисках способов улучшить качество производимых в то время материй, стремясь создавать новые и возродить старые. Сейчас трудно себе представить, что в 1858 году нельзя было найти атласа, за исключением одного вида люстрина, используемого при оформлении коробок для конфет и обтяжки пуговиц. Существовали ленты, но атласа не было. Единственными материалами, которые тогда повсеместно использовались, были фай, муар, грогрон, бархат
[23]. Бальные платья обычно изготовлялись полностью из тюля. Все женщины, независимо от размера и типа, появлялись на балу в платьях из этой летучей «паутинной» ткани.
Другим твердо установленным правилом моды 1850-х годов было то, что замужние женщины обязаны были носить чепец (капор). Считалось неприличным, если замужняя женщина появлялась в головном уборе, приличествующем девушке. Подобные чепцы носили и дома, и на балу. На некоторых картинах, например Энгра
[24], женщины того десятилетия изображены в бальных платьях с маленькой скромной шапочкой на голове. После замужества моя мать безропотно подчинилась этому правилу, но отец, ненавидящий ее покорность правилам, вскоре освободил ее от этого, создав новую моду на шляпы.
Миссис Хартман в очень популярном в то время платье от Ворта, 1866
После тканей наиважнейшим занятием Ворта было развитие новых отделок – бисером, позументом, шнуром галуном – и возрождение старых рисунков кружева и вышивки. Его ум никогда не уставал что-то создавать.
Все материалы и отделки, которые он использовал, исполняя свои замыслы, были французского производства. Отец следил за тем, чтобы изготовители французских шерстяных тканей совершенствовали свою продукцию, чтобы он мог покупать их во Франции, а не в Англии, всегда считавшейся родиной шерстяных тканей. Единственный материал, для которого он когда-либо делал исключение, был ирландский поплин
[25]. Ворт никак не мог добиться, чтобы его удовлетворительно делали во Франции. Он отстаивал французские товары из благодарности Франции, которой, как он говорил, обязан всем, потому что она предоставила ему возможность выразить свой особый талант.
