Книга Малюта Скуратов, страница 40. Автор книги Дмитрий Володихин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Малюта Скуратов»

Cтраница 40

Так, в царском походе против крымцев, состоявшемся осенью 1570 года, «поддатнями» у «рынды с большим саадаком» князя Петра Хворостинина числятся Верига Третьякович Бельский и Богдан Яковлевич Бельский [164]. В мае 1571-го тот же Верига вновь назначается поддатней в походе Ивана IV против хана Девлет-Гирея; такую же должность получает и его двоюродный брат — Григорий Нежданов [165].

Так Григорий Лукьянович вытащил поближе к государю троих племянников. И так началась головокружительная карьера Богдана Бельского, великого временщика…

В октябре 1571 года Малюте и его ближней родне оказали новые почести.

После смерти царицы Марии Темрюковны царь велел устроить «смотр невест» и выбрал себе красавицу Марфу Собакину. 28 октября Иван IV сделал ее новой — третьей по счету — супругой. Брак продлился всего две недели: несчастная Марфа Васильевна заболела и скончалась. Подозревали отравление. Притом отравителем мог выступить некто из круга «худородных выдвиженцев»: незнатная Собакина, возможно, пала жертвой соперничества между теми родами, чья судьба полностью зависела от милости государя. Служилая знать не рассчитывала на брачный союз с царем: он явно пренебрегал красавицами из родовитых семейств — сначала взял чужачку Марию Темрюковну северокавказского рода, потом худородную Собакину… да и последующие жены царя не принадлежали аристократической среде. Первой и последней по-настоящему знатной русской женщиной, побывавшей в супругах Ивана Васильевича, стала Анастасия Захарьина-Юрьева, умершая в 1560 году. Убивать Собакину для служилого аристократа означало крупно рисковать, надеясь на призрачный матримониальный «бонус» и располагая притом вполне реальным родовым состоянием. Подобное деяние не только безнравственно, оно еще и до крайности нерационально. А вот выходцу из небогатого и неродовитого семейства убийство молодой царицы открывало перспективы для интересной игры… Царицу Марфу убрать с дороги, а кого-то из своих «подставить» монарху. Раз государь не гнушается худородными невестами, чего на Москве испокон веку не случалось, почему бы нет? Впрочем, твердые доказательства того, что Марфу Собакину действительно отравили, до настоящего времени отсутствуют. Ходили слухи, будто ее уморило самодельное средство от бесчадия. Один из иностранных источников сообщал о царе: «Третий раз он сочетался браком с одной боярыней, которая вскоре умерла, выпивши какое-то питье, пересланное ей матерью чрез придворного; этим питьем она, может быть, хотела приобресть себе плодородие; за это и мать, и придворного он казнил» [166].

В данном случае обстоятельства смерти бедной женщины не столь уж важны. Важнее другое. На свадебные торжества, по обычаю того времени, монарх приглашал, во-первых, наиболее знатных людей царства и, во-вторых, ближний круг доверенных лиц. Со свадьбой 1571 года новая роль Скуратовых- Бельских при дворе оказалась видна всем и каждому. На почетнейшем месте царицына «дружки» оказался сам Малюта. Другой «дружка» — Борис Федорович Годунов, по всей видимости, успевший к тому времени стать Малютиным зятем. Иван Сабуров — родич Б. Ф. Годунова — числится в «свадебном разряде» «дружкой» при самом царе. Одна из «свах» государя — жена Ивана Сабурова. «Свахи» царицы — Марья, жена Б. Ф. Годунова (то есть дочь Малюты), да вторая Марья, жена самого Г. Л. Скуратова-Бельского [167]. «Мыльню топит» Богдан Яковлевич Бельский, он же в этой мыльне моется с государем, а также с Б. Ф. Годуновым и еще несколькими дворянами [168]. Тот же Богдан Бельский несет в церковь «подножие» на пару с князем Андреем Тулуповым [169]. Здесь же, на свадебном торжестве, присутствуют еще несколько представителей огромного семейства Годуновых и Сабуровых. Выстраивается мощная комбинация новых монарших фаворитов, сумевших добиться для своей родни почетных мест на свадьбе государя.

Это — показатель влияния, которое, быть может, не видно по официальным деловым документам, но весьма и весьма осязаемо при решении самых важных дел при дворе.

Для сравнения: в 1547 году, на свадьбе юного монарха и Анастасии Захарьиной-Юрьевой, «дружками» Ивана Васильевича числились высокородные аристократы князь Д. Ф. Бельский и боярин И. М. Юрьев. В «дружках» царицы оказались князь И. И. Пронский и представитель старинного боярского рода М. Я. Морозов. Воеводы, аристократы, столпы царства… Любые Годуновы и тем более Скуратовы-Бельские по «отечеству» им в подметки не годились. А в 1571 году произошла «рокировка»: «худородные» заняли место «высокой крови».

Как уже говорилось, историк Р. Г. Скрынников считал, что обилие Скуратовых-Бельских на свадьбе не случайно: не родня ли они Собакиным? Малюта, по его мнению, строил планы породниться с царским семейством и протолкнул дальнюю родственницу в монаршие невесты.

Но, повторим еще раз, невозможно ни доказать этого, ни опровергнуть — не хватает данных.

Более того, приходится учитывать и совершенно иной вариант. К исходу 1571 года Григорий Лукьянович получил все выгоды от положения царского приближенного. И он мог вывести свое семейство на почетные места не из-за кровной связи с Собакиными, а просто ради того, чтобы все видели степень его влияния на царя.

Что же касается Собакиных, то им Григорий Лукьянович мог быть в равной степени и другом, и врагом. Имел возможность возвысить — родня они там или просто удобные люди. А мог уничтожить самым жестоким образом, хотя бы и уморив царицу… если видел в Собакиных помеху собственным планам — конкурентов, недоброжелателей. Совесть вряд ли ему помешала бы.

И тут пора отложить перо, чтобы не уйти в стихию чистой фантазии.

Глава девятая
«ЗВЕЗДНЫЙ ГОД» МАЛЮТЫ

Итак, в начале 1570-х Малюта — на вершине. Всего за три года он вынырнул из вод полной неизвестности, заработал статус доверенного душегуба и желал продолжить карьеру.

Да вот только в каком направлении?

Хорошо бы двигаться по дипломатической или военной стезе. Таков традиционный путь русского служилого человека, пошедшего в чины. Однако положение Григория Лукьяновича в армейской иерархии опричнины никак не соответствует его влиянию на дела опричного руководства в целом. Политический фаворит Ивана IV продолжал оставаться среди военачальников… никем. При дворе — ферзь, в армии — пешка.

В. Б. Кобрин считал, что Малюта «…в разрядах появляется впервые как военный, как голова, и в дальнейшем не раз бывал воеводой» [170]. Это сказано в полемике с С. Б. Веселовским, который, в свою очередь, склонялся к прямо противоположному мнению: для военной деятельности Малюта не располагал ни соответствующими знаниями, ни опытом. Кобрин, таким образом, выставляет Малюту человеком войны, командиром. Но это не соответствует действительности. Г. Л. Скуратов-Бельский для опричного боевого корпуса был, скорее, случайным и нежеланным приобретением. Когда это Григорий Лукьянович успел «не раз» побывать воеводой, если он оказался на воеводском посту именно что один-единственный раз — на излете опричнины?!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация