Во время Второй мировой войны служил в абвере в чине оберлейтенанта. По линии Вооруженных сил КОНР генерала Власова был произведен в чин лейтенанта флота. Своим участием в борьбе с большевизмом очень гордился и неустанно призывал соратников не складывать оружия: «Во время войны я служил в Германской армии, побывал на Восточном Фронте. Был в Одессе, Николаеве, Севастополе, по всему Крыму, в Ростове и под Новороссийском. Повидал много интересного и поучительного. Узнал и немцев и подъяремный русский народ. Вероятно, многих будет шокировать наличие „Коллаборанта“. Впрочем, времена подходят такие, что придется выбирать между коммунизмом и „Коллаборантством“, нынче, быть может, с Америкой. Мы это все знали еще тогда, почему и шли к немцам на службу, не строя никаких иллюзий, как теперь пойдут на службу к американцам.
Наша главная задача — всячески бороться с „помутнением мозгов“, в какой бы форме и от каких причин они ни появлялись. Надо, чтобы все наши поняли, что, например, все прошлые заслуги адмирала Кедрова не могут ни оправдать, ни извинить его бесславного конца. Мы должны верить, что в среде нашей нет изменников и подлецов, и мы можем только жалеть, а не оправдывать и превозносить людей, околпаченных на старости лет большевиками.
Тридцать с лишним лет захлебывается в крови Русский народ. Уже пять лет рассеялись как дым всякие „Ялтинские увлечения“, и большевизм раскрыл свой звериный лик. Даже тупоголовые иностранцы с их Готтентотской моралью начинают понимать, что мир окончательно разделился на два лагеря и идет последняя борьба на жизнь и на смерть. Сатанинская власть беспощадного террора и рабства не скрывает своего намерения поглотить весь мир с его Христианской культурой и всеми достижениями права и справедливости. Уже прошло время, когда можно было прятать голову под крыло и оставаться нейтральным и „вне политики“. И вот на фоне всего этого встречаются опять какие-то рассуждения о высоком чувстве патриотизма в связи с советской властью. Между двух стульев теперь сидеть нельзя. Каждый должен честно определить свою линию и стать направо или налево. Это надо было сделать тридцать лет тому назад, а теперь уже нельзя этого не сделать…»
Разумеется, при такой идеологии чины «Внутренней линии» не могли не принять самого деятельного участия во Второй мировой войне. Уже спустя неделю после начала нападения Гитлера на СССР в Румынию прибыл капитан Фосс с двумя десятками молодых людей, прошедших специальную подготовку в лагерях тайной организации. Об одном из этих лагерей — болгарском — спустя годы вспоминал начальник Русского общевоинского союза капитан Владимир Бутков: «Слушатели проходили на практике ружейные приемы. В подвалах особняка находилось около сорока русских трехлинейных винтовок, стояли ящики с патронами, имелись два легких пулемета Льюиса и один станковый пулемет Максим.
Слушатели разбирали и собирали их, из винтовок стреляли в летних лагерях.
Занятия в роте производились трижды в неделю. Приходя в помещение Галлиполийского собрания или помещения НОРР (Национальной организации русских разведчиков. — А.Г.), чины роты надевали форму — русские зеленые рубахи с высоким воротником и шифровкой на погонах в виде литер „АК“ — „Александр Кутепов“.
По линии болгарской полиции капитан Браунер обеспечивал невмешательство полицейских органов в военную работу III отдела РОВСа, а капитан Фосс доставал деньги для обеспечения пребывания боевиков в лагерях, покрывая расходы на питание, обмундирование и поездки».
В Бухаресте капитан Фосс и его воспитанники провели буквально пару дней. При первой же возможности группа отправилась в СССР. Присоединился к ним и Аксаков. В задачи чинов «Внутренней линии» входила организация администраций на освобожденных от Красной армии территориях. Один из участников группы капитана Фосса, Павел Бутков, напишет спустя полвека в своих воспоминаниях: «Мы должны были отправляться в Винницу, где находилась главная квартира фюрера и где формировались украинские соединения. Мы должны были разобраться в этих украинских делах, так как немцы совсем в них запутались. Клавдий Александрович Фосс был в восторге от этого задания, так как он считал, что наша правда об украинцах-галичанах взяла верх и немцы думают, что они ошиблись в том, что делали ставку на них. В то время многие офицеры немецкой армии были за создание русского правительства в Киеве, но потом нацисты со своим фюрером решили иначе и стали делать ставку на украинцев-галичан, которые массами пошли к ним и создали даже дивизии эсэсовцев. На Украине они были самыми ближайшими помощниками немецкой администрации и ее исполнителями. Эти безумные нацисты со своим фюрером хотели все себе подчинить — и всю Россию, и особенно Украину.
С большим подъемом мы готовились к отъезду в Винницу. Ехали мы на нескольких машинах и увидели еще много интересных мест юга России. По пути мы разговаривали с местными жителями, которые, узнав, что мы русские-белые, с большим интересом и откровенно с нами разговаривали. Никто почти не высказывал своих симпатий к галичанам, которых считали совершенно чужими и продажными шкурами. Винница старинный город, который стоит на обоих берегах довольно большой реки Буг. Нам был предоставлен очень хороший особняк, который стоял на крутом берегу Буга. Там с нами разместился и наш немецкий начальник, который был близок к некоторым высокопоставленным офицерам главной квартиры в Виннице, что было очень важно для нашей работы там. На меня была возложена обязанность собирать информацию о знаменитых винницких расстрелах; информация эта отправлялась болгарскому военному министерству.
В этом особняке у нас была специальная прислуга, которая смотрела за чистотой в доме, была большая кухня с поваром, который вкусно готовил. В этом доме совершенно все было для барской жизни. Прекрасные спальни с великолепным постельным бельем, уборные в идеальном порядке, общий зал с прекрасными люстрами и огромным столом, где мы все собирались во время наших обедов и ели вкусные блюда с лучшими винами и свежими фруктами. У всех у нас были свои задания, и мы были очень заняты в течение всего дня. Мы старались развязать узел, который в Виннице сплетался с различными группировками украинских самостийников. Там были бендеровцы, петлюровцы, махновцы, и все имели свои политические и стратегические намерения относительно „устройства самостийной Украины“. Мой друг мичман Сергей Сергеевич Аксаков набрел на самую для нас интересную „подпольную“ организацию украинцев, которых всюду в местной администрации было полно. Все, кто был связан с этой подпольной украинской организацией, были сняты с работы и ввиду того, что большинство было из галичан, высланы из Винницы. После этого немцы перестали так доверять украинцам, и их самостийные формирования и школы в Виннице были закрыты. Когда мы только прибыли в Винницу, капитан Фосс сказал, что под Винницей на кирпичном заводе сидят несколько высших генералов-военнопленных Красной армии и среди них генерал Власов, с которым капитан Фосс хотел связаться. Но тогда Власов никого, особенно русских эмигрантов, не хотел видеть. Позже приехал из Берлина капитан немецкой армии, также бывший русский и белый офицер Штрик-Штрикфельд, который работал при главном командовании немецкой армии и ОКВ. С ним генерал Власов несколько раз беседовал и согласился ехать под Берлин, чтобы начать работать с немцами и организовывать части РОА».
