«Она говорила с кем-либо?»
Продавец отступил на шаг и покачал головой.
«Нет»
«Она купила что-либо?»
Повисла тяжелая тишина, будто бы парень опасался, что его ответ разъярит Люциена.
«Типа того»
Типа того? Когда Дэннис не смог завершить предложение, Люциен стиснул зубы и процедил.
«Что она «типа» купила?»
«За-зачем вы хотите узнать? Вы что коп или как? Или бывший муж?»
Люциен прижал язык к небу. Спокойствие, оставайся спокоен. Он уткнулся взглядом в бледнеющего смертного, пленяя глаза Дэнниса и отказываясь отпускать. Аромат роз начал исходить от него, наполняя воздух.
Дэннис опять сглотнул, но глаза его начали стекленеть.
«Я задал тебе вопрос» мягко произнес Люциен, «и сейчас ты ответишь. Что купила женщина?»
«Три клубнично-сливочных леденца на палочке» последовал ответ. «Но она не купила их. Она просто схватила их и вышла. Я не пытался ее остановить, клянусь»
«Покажи мне леденцы»
Сопровождаемый протестующим против задержки людским ворчанием – пока Люциен взглядом не заставил их умолкнуть – Дэннис покинул кассу и показал ему раскладку со сладостями. Указал на полупустую коробку леденцов.
Люциен положил два в карман, не позволяя себе понюхать их, как ему ужасно хотелось, и вытащил пару купюр. Не та валюта, но дать парню хоть что-то было лучше, чем ничего.
«Сколько я должен тебе?»
«Я угощаю» Дэннис вскинул руки в притворном проявлении дружелюбия.
Он хотел заставить продавца взять деньги, но не желал длить сие представление. В конце концов, засунул купюры обратно в карман.
«Возвращайся на кассу» сказал, оборачиваясь, чтоб неспешно осмотреть остальную часть магазина. В духовной плоскости здесь были миллионы и миллионы цветов. Сортировать их оказалось весьма утомительным, но никто не посмел беспокоить его и он смог таки вычислить уникальный след Аньи.
Люциенова кровь закипала.
Все в Анье взывало к нему, притягивало его. А если он не будет осторожен, то будет пойман в ловушку. Она была такой … пленящей. Прекрасная загадка.
Когда он смотрел на нее, острая боль в его груди возобновилась, возникли неожиданные трудности с дыханием. В данный момент она выглядела безмятежной, а не той искусительницей из клуба. Омываемая золотым сиянием солнечного света девушка сидела на качели. Раскачивалась вперед-назад.
Казалось, что она глубоко задумалась, прислонясь виском к удерживающей качели цепи. Шелковистые серебряные волосы каскадом спадали по ее рукам, пушась вокруг милого личика от дуновения ветра.
Его охватила безжалостная потребность привлечь девушку к себе и просто обнять.
Выглядела ли когда-либо женщина столь ранимо? Выглядела ли когда-либо женщина столь одиноко? Она облизывала один из украденных ею леденцов. Розовый кончик ее язычка выглядывал, обводя кружками такую же розовую конфету. Его член восстал в ответ. Нет. Ни за что. Но приказу не удалось смирить его желание.
«Сколько бы времени это ни заняло, что бы тебе ни пришлось совершить, ты принесешь мне ее мертвое тело» Сказал Крон. «Или твои близкие будут страдать…»
Люциен ощутил вспышку гнева, но быстро подавил ее. Никакого гнева. Никаких эмоций. Он – Смерть. Сейчас у него нет другой цели. Эмоции лишь послужат помехой.
«Сколько бы времени это ни заняло», голос Крона опять раздался эхом в его голове.
На миг, только на миг, Люциен принял во внимание возможность выбора вечности. Ты знаешь, что происходит, когда ты колеблешься. Тот, кому суждено умереть, страдает гораздо хуже, чем предполагалось поначалу.
Он материализовался и решительно ступил вперед. Гравий скрипнул под его ботинками, и Анья вскинула голову. Их взгляды мгновенно замкнулись. Ее кристальные глаза расширились, наполняясь таким неистовым жаром и томлением, что обожгли его.
Ее рот изумленно раскрылся, когда она вскакивала на ноги.
«Люциен»
Сладость ее голоса смешивалась с ароматом клубники со сливками. Его тело эротически напряглось, а смелость принятого решения ослабла. Опять.
Будь сильным, проклятье.
Не зная о грозящей ей опасности, девушка оставалась на месте, вперившись в него сквозь густой щит своих ресниц.
«Как ты нашел меняя?»
«Я всегда буду способен разыскать тебя» предупредил он, дав ей только половину ответа.
Ее взгляд блуждал по нему, такой жаркий, что он подумал, не раздевает ли она его мысленно. Женщины не смотрели на него подобным образом. Больше нет. А то, что эта смотрела… У него были проблемы с тем, чтоб держаться на расстоянии и контролировать свою реакцию. Его плоть твердела с каждой убегающей секундой.
«Итак… ты пришел завершить начатое нами, не так ли, Цветочек?» Голос Аньи звенел страстью.
«Нет» ровным тоном ответил он. Другого пути нет. Ты должен исполнить поручение.
Она поджала свои пухлые красных губки.
«Тогда зачем…» Задохнулась, упирая ручку в крутой изгиб бедра. «Ты явился оскорбить
меня сильнее? Ты должен знать, что я не намерена, сносить это. Я не дешевка!»
«Я пришел не за этим» произнес он, добавляя на этот раз «Мне жаль Анья, но я пришел убить тебя»
Глава третья.
«Я пришел убить тебя»
Слова эхом раздавались в мозгу Аньи, ясное обещание, которое нельзя сбросить со счетов. Люциен никогда не шутил. Она это хорошо знала. Наблюдала его все эти недели и не заметила ни единой улыбки, ни намека на юмор из его изысканных губ. Более того дух Смерти просвечивал сквозь него в данный момент – костяная маска виднелась под его кожей.
Аромат роз наполнил воздух, почти гипнотизируя, умоляя ее сделать все, что он ни попросит. Даже умереть.
Сердце забилось неровно. Однажды она видела, как он забирал душу; это было страшно красивое зрелище, хотя она никогда не думала, что испытает его на себе. Она же бессмертна. Но девушка знала лучше всех, что даже бессмертного можно уничтожить.
В ночь, когда она вырезала сердце у Капитана Гвардии, раз и навсегда положив конец его несчастному существованию, перспектива смертности стала весьма ясной. Конечно, она еще более прояснилась после ее ареста и последующего заключения, пока боги обсуждали, что же с нею делать.
Каждый день в камере решетки, казалось, подступали ближе к ней, а вопли и стоны других заключенных становились все громче. Возможно, это были ее собственные вопли. Отсутствие возможности утолить свою жажду в создании беспорядка мучило невыносимо.
Она быстро поняла, что жизнь даже бессмертного может быть сломана или оборвана слишком быстро. И она решила сражаться за свою: тогда и всегда. Не взирая ни на что. Свобода, будь то физическая или эмоциональная, никогда не будет отобрана у нее снова.
