Когда я узнала об Алискином букете заболеваний — чуть ее не прибила! Хорошо хоть она сказала мне на ушко, а не вслух при няне, которая сразу бы уволилась. И что бы я тогда без нее делала в загородном доме?
У меня же волосы встали дыбом от этого известия. Я знала понаслышке, что ВИЧ не передается бытовым путем, но гепатиты! Это ведь очень заразно! К тому же, гепатит С, кажется, сам по себе приводит к смерти и плохо поддается лечению или не лечится вообще, — я не вникала раньше. Нужно освежить память, побродив по интернету не только по соцсетям, но и по официальным медицинским сайтам. А Алиска ведь ела с нами за одним столом! Я даже не за себя испугалась, а за детей. А еще — за моих родителей, которые жили под одной крышей с этой наркоманкой.
Пришлось тайно сдать анализы на гепатиты и ВИЧ мне и родителям. Няне мы так и не проговорились, потому что она с Алисой практически не контактировала, а у нас все оказалось нормально.
Сложнее всего мне дался разговор с Игорем. Муж сразу поставил жесткое ограничение в посещении Алисой нашей дачи. Вернее — запретил ей бывать вовсе. Я с этим согласилась. О вложении немыслимых сумм на лечение ВИЧа не было и речи.
— Пусть встает официальным путем на учет, — сказал Игорь, — И получает бесплатные лечебные препараты по медицинской страховке. Если бы ее заразили случайно в больнице… Помнишь, как прокатилась волна ВИЧ-инфицирования в детских медучреждениях несколько лет назад, в отсутствие разовых шприцов? Ни в чем не повинных детишек заразили. Потом оказалось, что и от переливаний крови можно заразиться ВИЧом, а не только от уколов… Если бы с твоей дочерью произошла подобная трагическая случайность, врачебная ошибка, а она была бы нормальным человеком: училась, работала, — тогда я бы стал ей активно помогать, а так… Сама виновата. Не обижайся, Татьяна, но я в этом принимать участие не буду.
Его вполне можно понять, ведь Алиска и так нам нервы потрепала изрядно. К тому же Игорь всегда был прижимист в деньгах, в чем я супруга никогда не упрекала, поскольку знала, как тяжело они достаются. Ведь мой муж не родился с золотой ложкой во рту, а всего добивался в жизни сам. Да и я привыкла экономить, не разбрасываясь ненужными тратами.
У мужа были далеко идущие планы по расширению бизнеса, по переустройству дачи, он оказывал материальную помощь своим и моим родителям, а наши собственные затраты на малышей, няню…
Короче, я давно не строила никаких воздушных замков, а помощь не желающей нигде работать Алисе ограничивала разрешением сдавать в аренду ее квартиру, пока она жила у бабушки с дедушкой. Теперь наши траты увеличивались на лечение Алисы. Даже если воспользоваться официальными каналами, поддерживающие здоровье лекарства придется покупать за свой счет. А стоматологическое лечение мигом переместилось из бюджетной сферы, где ВИЧ-инфицированным отказывали в лечение, в дорогие платные клиники.
Я по крупицам находила разрозненную информацию о заболевании, вчитываясь в каждую статью, в каждый проспект: «ВИЧ — вирус, поражающий иммунную систему. Заболевание может длительное время протекать бессимптомно. С заражения ВИЧем до развития СПИДа проходит в среднем около десяти лет. Не передается через слюну, объятия, насекомых. Группы риска: наркоманы, пользующиеся одним шприцом, беспорядочные и нетрадиционные половые связи, переливание крови. Женщины заражаются в три раза чаще…»
Вот, пожалуй, и все, что удалось нарыть по горячим следам. А дальше — тишина и замалчивание, ведь пациенты, прознав о ВИЧ-диагнозе, никому ничего не рассказывали: боялись оказаться в роли прокаженных и выселенных на просторы Сибири, с запретом посещать населенные пункты. И такие варианты всерьез рассматривались некоторыми государственными деятелями, убежденными в том, что ЭТО их лично никогда не коснется, как бы дико не звучали данные речи с высоких трибун.
Другим источником скудной информации стали единичные телепередачи, проскальзывающие на второстепенных каналах глубокой ночью. На центральном телевидении неудобную темочку в эфир не запускали, как будто ее не существовало вовсе. Хотя из конфиденциальных источников становилось ясно, что во многих странах, в том числе и в некоторых областях России, порог пандемии ВИЧ давно перейден.
Начитавшись и наслушавшись о заболеваниях дочери, я сразу же предложила своим родителям переселить Алиску в ее квартиру обратно, но мой папа категорически отказался:
— Алисе нельзя сейчас оставаться одной, потому что она с собой может что-то нехорошее сделать. И вообще — нельзя оставлять человека в беде, а особенно, если этот человек — родной.
Вот такую тираду я выслушала в ответ на проявленную заботу: ты — плохая, а мы — хорошие. Не в Москву же мне Алису с собой тащить к двум маленьким детям! И к Игорю! Они-то в чем виноваты?
К тому же, ненависть дочери ко мне никуда не делась, а с рождением малышей — только усилилась. Я не могла находиться рядом со старшей дочерью несколько часов к ряду, потому что мы начинали неистово ругаться.
Она вспоминала все обиды с собственного рождения по сей день, забывая все хорошее, что делалось для нее мной, и нагромождая бесконечные домыслы, которые в ее устах звучали действительно ужасающе. Но я-то не считала себя виновной в ее бедах! Поэтому мне приходилось следить, чтобы наши личные разборки с Алиской никто посторонний не слышал.
А парировать приходилось жестко, отражая постоянные нападки ненавидящей дочери. Не молча же выслушивать весь этот бред, в конце-то концов! Так мы пикировались каждый раз до полного раздрая, после чего я не хотела ее видеть месяц, а то и два, а потом, по настоянию родителей, делала вид, что ничего не произошло. С каким трудом мне это давалось, знал бы кто!
Конечно, я думала день и ночь о том, где могла подцепить эту заразу. Я читала все о СПИДе и ВИЧе, что могла найти и пыталась проанализировать последние годы, собирая остатки прохудившихся от наркоты мозгов. И пришла к выводу, что заразил меня Игнат в 1999 году, который ЗНАЛ О БОЛЕЗНИ! Поэтому он и не дал мне тогда воспользоваться готовым шприцом с героином, когда я закрылась в ванной, вынуждая его собственным примером прекратить колоться. А он выбил дверь и отнял шприц.
Или еще хуже: мы все были ВИЧ-инфицированы раньше, в той фабричной компашке неудачниц, в которую сколотились после окончания школы до моего знакомства с Игнатом. В отвязной компашке с Инкой Бахметьевой в 1998-м. Ведь мы беззаботно пользовались одним героиновым шприцом на всех, потому что разовых не существовало. Или существовало? Но зачем тратиться на инсулинки, если вот он — многоразовый, который никто не удосуживался даже толком прокипятить. Не думали мы ни о чем подобном! Жили одним днем, как бабочки-однодневки. А завтра — хоть потоп!
Перечитала свои предыдущие записи, касающиеся этого времени…
Ну, да. Конечно. Именно из-за ВИЧа Игнат сгорел за полгода, покончив с собой передозом. А я-то, дура романтическая, мучилась угрызениями совести! Никакой моей вины в его смерти нет! Не я его толкнула к последней черте, как считала многие годы, не желая увидеть Игната перед смертью — скелет обтянутый кожей, — и встречаясь с Шивой, от которого не могла отделаться по собственной воле. Скорее всего, это мой любимый виноват, что я заразилась. ОН. Ведь я только недавно читала в интернете, что женщины от мужчин заражаются чаще в три раза.
