Чувствовала я себя прекрасно, поэтому решила внять маминым уговорам и в кои веки сходить подработать в фирму, занимающуюся пошивом оконных штор. Уж сколько лет я не работала после офиса на Тверской у Сергея Ивановича! Страшно посчитать… Но и тут не задалось. Отпахали мы с тремя девчонками целый месяц, а в день зарплаты нам директриса фирмы заявляет, что оговоренные суммы не заплатит. А мы и рыпнуться не можем, потому что письменных договоров с нами никто не заключал. Обвели нас, дурех, вокруг пальца. Обидно до соплей!
Ну — да! Сами виноваты, что не составили договора… Виноваты! И что? Обдирать нас, как липку? Выплатили какие-то жалкие ученические копейки и отправили восвояси! Мы в соседней фирме спросили, и оказалось, что эта директриса всех обувает. Не мы — первые, не мы — последние. Что же раньше не удосужились спросить? Так и закончилась неудачная попытка заработать деньжат на поездку к морю. А я-то уже размечталась…
После первого сентября мое самочувствие резко ухудшилось. И я опять начала чувствовать зверскую усталость.
…Приснился очередной кошмар после того, как я увидела по телевизору: арестовывают в Арабских Эмиратах мою бывшую одноклассницу
Викушу, которая в бордели поставляла русских девочек, пользующихся небывалым спросом, а вернее — продавала их в рабство. Она ведь тогда приезжала, чтобы втравить меня в это дерьмо. Как я удержалась? Видимо, не все мозги прогуляла. Или наоборот — все, поэтому и не позарилась на мнимо-легкие преступные деньги.
А по телику сегодня показали, как наши фээсбэшники совместно с полицией Эмиратов разоблачили работорговую сеть. И крупным планом камера оператора наехала на перекошенную Викину рожу. Сомнений не осталось — это она!
После телерепортажа я не находила покоя целый вечер, вспоминая все, что связывало меня с Викулей: и поездки в одиннадцатом классе к мужикам в Москву, и гулянки с пацанами после школы, и ее последний частный визит… Заснуть долго не могла, ворочалась с боку на бок, а потом приснился жуткий сон:
Я долго блуждаю по пустующему заброшенному зданию, натыкаясь на глухие стены, то и дело попадая в темные тупики, из которых не могу сразу выбраться, шаря руками по влажным бетонным перегородкам. Мне приходится подниматься все выше и выше в поисках выхода, пока я не обнаруживаю в одном из помещений сидящую на полу девушку, внешне похожую на подругу Вику. Я слышу сначала ее сумасшедший дикий смех, подхожу ближе и вижу, что у нее нет рук выше локтей, и кровища хлещет из них фонтаном, заливая пол и стены липкой алой жидкостью со специфическим запахом скотобойни.
Почему-то мне передается тот ужас, который она испытывает при виде собственных отсеченных рук… Я падаю на колени рядом с ней в лужу крови и кричу что есть мочи, простирая свои руки к небу:
— Господи, прости нас! Господи, прости!..
Проснулась посреди ночи в холодном поту и с дикой ломотой во всем теле…Чувствую: несмотря на все уверения Юнусова, что ВИЧа у меня давно нет, что-то со мной не так.
2009 год
(Из дневника Алисы)
Глава 13
Падение Икара
Я ликовала вместе с Алисой, когда CD4 оказался равным 500 единиц. Ликовала и одновременно — отказывалась верить, памятуя, что знакомый врач-натуропат предупреждал меня с самого начала: улучшение сменится еще более резким спадом, а вернее — обвалом.
Решила не расстраивать до поры, до времени ни Алису, ни моего папу, с которым она продолжала проживать в одной квартире, что падение Икара, подлетевшего слишком близко к солнцу — неизбежно.
Вместе с тем я радовалась успеху Алисиной учебы в колледже, которая давалась ей настолько легко, что она начала брать надомные заказы от частных клиентов. Я поддерживала дочь в ее начинаниях, в том числе и в совершенно неожиданном для нее желании заняться чем-то дельным. Мне показалось, что она не столько хочет заработать, сколько доказать мне, что изменилась сама.
На день рождения Алисы подарила ей профессиональную швейную машинку и оверлок. Теперь ее работы не отличались от фирменных, а мы с Ромиком и Аленкой стали ее постоянными клиентами, на которых она оттачивала мастерство, хотя выбирались из столицы реже, ведь Ромик пошел в гимназию. А казалось, будто только родился. Говорят, что чужие дети быстро растут. Неправда. Свои растут еще быстрее. Но на школьных каникулах мы втроем обязательно приезжали в Подмосковье.
Однажды в наш очередной приезд Алиса показала мне сайт «Город без наркотиков» и много говорила о том, что информация о наркопритонах должна непременно доходить до правоохранительных органов. Я всерьез обеспокоилась: вдруг сведения просочатся не тому, кому предназначались. А моя дочь неожиданно наполнилась решимостью наказать всех, кто сажал на наркоту ее ровесников, и рвалась в бой.
— Знать бы точно, что ничего мне за это не будет, и что всех повяжут — сдала бы тут же, не задумываясь, чтобы отомстить за Игната, за Санчо, за ту соседку по инфекционному отделению, которая умерла от ВИЧ… Помнишь, мама? И за загубленные судьбы сотен и тысяч молодых девчонок и парней из нашего города. Да и за себя — тоже бы не мешало отомстить! — рассуждала Алиса.
Я не была уверена: отговаривать ее от этой затеи или поддержать. Отговаривать, значит, уподобиться страусам, зарывавшим голову в песок при виде опасности. И что тогда — пусть гибнет остальная молодежь? Но Ромик с Аленкой могут попасть в ту же мясорубку, что и Алиса, если не противостоять распространителям наркотиков. Помнится, у старшей дочери уже был такой порыв после выхода из комы — всех сдать, но тогда она испугалась своих мыслей, зная наверняка, что ее вычислят и прикончат. Что же изменилось сейчас?
С появлением сайта, Алиса посчитала, что информацию можно отправить инкогнито, но любой мало-мальски сведущий хакер легко вычислит компьютер, с которого передано сообщение. Я-то знаю, что в милиции существуют подобные службы, а значит, отправить адреса и фамилии наркодельцов в «Город без наркотиков» — все равно, что выложить информацию в открытый доступ с указанием собственного имени с адресом проживания. И тем самым — подписать себе смертный приговор. А что может сделать слабая больная Алиса против клана наркоторговцев? И не подставит ли она меня с детьми? Я после нашего разговора испугалась за всех сразу.
Это была последняя встреча, когда Алиса чувствовала себя более-менее нормально. Стояло бабье лето. На смену осенней хандре и моросящему дождю выпали долгожданные благостные денечки. Мы гуляли в парке, собирая яркие кленовые листья и желуди Ромику для поделок на уроках труда. Неугомонная Аленка с разбегу влетала в кучи убранных листьев и разбрасывала их, смеясь, вокруг. Мы в шутку журили ее, а она перебегала к следующей… Запомнилось голубое небо, деревья в золотом убранстве, море теплого осеннего солнца.
А дальше наступил тот самый, предсказанный заранее, обвал.
Вот и прошел еще один нелегкий день, так как на данный момент жизни каждый день удается осилить с большим трудом. Постоянный шум в голове, от которого я не могу избавиться, и ужасающая, ужасающая, ужасающая слабость, изматывающая день и ночь.
