— Ну а сегодня? — после долгих умозаключений,
завершившихся полным согласием с Геркулесовым, спросила я. — Убить он мог
кого угодно, меня, например, или Княжну…
— Кого?
— Вообще-то она не совсем княжна, скорее английская
королева…
— Кто-кто? — Геркулесов уставился на меня с таким
испугом, будто я только что на его глазах сошла с ума.
— Да не важно!
— Нет? — он еще минуты две недоверчиво на меня
косился, потом, видно, мой осмысленный взгляд его успокоил, и он продолжил
разговор. — Вас могли бы очень скоро хватиться — это раз, два — пьяные
женщины обычно ходят в уборную парами, к тому же они непредсказуемы, а значит,
более опасны, к тому же…
— А почему они не кричали? — не очень вежливо
прервала стройную цепь его размышлений нетерпеливая собеседница, то есть
я. — Ну, тетя Сима, понятно, кричи, не кричи, все равно ни до кого не
докричишься, слишком далеко от помойки до корпуса, но сегодняшняя жертва?
— Если бы она и закричала, то и ее никто бы не услышал.
Туалет находится на 3 этаже, а там в это время ни души, что до вахтера и
диспетчера, то они были оглушены вашей музыкой.
— Вы сказали «если бы», это не спроста?
— Ага, — он был польщен тем, что я вслушиваюсь в
каждое его слово. Мальчишка! — Я уверен, что жертва не кричала. Как я мог
судить по ранам и положению тела, убийца подошел к женщине открыто, не таясь.
Она обернулась, я бы даже сказал, повернулась всем корпусом, и он нанес ей
точный удар в живот.
— Получается, она его знала и не боялась?
— Выходит, что так, — согласился он и
добавил. — Что не удивительно, ведь убийца институтский, а вы друг друга
знаете в лицо. Знаете?
Я не ответила, посчитав вопрос риторическим.
— Ну, хорошо, крика ее он не боялся. Но почему он не
опасался, что его застукают. Знал же, что на 1-ом этаже пьянствуют, а значит,
кому-то может приспичить в туалет.
И тут он так хитро на меня посмотрел.
— Вы чего щуритесь? — разозлилась я.
— Вы почему на 3-ий этаж пошли?
— А мне что надо было прямо не вставая со стула
оправляться?
— Почему на 3-ий, а не на 2-ой? — он все еще
щурился, но уже не так издевательски.
— Не знаю, — все еще не понимая, к чему он клонит,
протянула я.
— Туалет на 3-ем этаже запирают в 16-45, как и все
кабинеты в вашем НИИ. Мне, правда, не ясно, зачем…
— Чтоб кошки не ходили и не гадили. У нас там кафель
финский.
— Ну вот! — обрадовался он. — В 5-30 уборщица
забирает у диспетчера ключ от туалета и идет в нем порядок наводить. Так что, наш
Икс знал, что кроме него и его жертвы на этаже никто не появится.
— А как же я?
— А вы, — он немного замялся, — вы меня,
конечно, извините, сплошное недоразумение. Вы совершаете нелогичные поступки,
один ваш поход на помойку чего стоит. А он очень педантичен, расчетлив. Он все
продумал с точки зрения здравого смысла. У него даже в мыслях не было, что
какая-то дама по ошибке поднимется на 3-ий вместо 2-ого. Я даже думаю, что вы
создали ему кое-какие проблемы.
— Да? — удивилась я. Это он, по-моему, мне проблемы
создает, а не я ему.
— Вы обнаружили жертву гораздо раньше, чем ему хотелось
бы.
— А вы откуда знаете, как бы ему хотелось?
— Ну, подумайте сами, — он придвинулся
ближе. — Вы бы как хотели: чтобы убитую вами женщину обнаружили сразу или
через 12 часов?
— Я бы хотела, что бы ее вообще не обнаружили, поэтому
я бы ее закопала, а пока бы вы ее искали, я бы уже на Канары смоталась. И убила
бы я не беззвесную уборщицу, а миллионершу какую-нибудь, и сначала я бы ее
ограбила! А уж потом…
— Ну хватит, хватит, — примирительно предложил
Геркулесов.
— А вот будет знать, как меня с маньяком
сравнивать! — все больше горячилась я. — А то разболтался! Его
послушать, так я недоразумение, а какой-то психопат образец здравого смысла!
Так вот знайте, не логично убивать несчастных уборщиц! Потому что смысла в этом
никакого нет! — выкрикнула я фальцетом и устало замерла.
Геркулесов ласково погладил меня по рукаву, погладить по
руке у него смелости не хватило. Я была ему благодарна за то, что он ни сколько
не обиделся и, кажется, даже понял, что эта недолгая вспышка темперамента — не
признак дурного нрава, а следствие пережитого стресса.
Я пришла в себя, высвободила свой рукав из его пальцев, и
уже спокойно спросила:
— Значит, вы думаете, что в нашем НИИ орудует маньяк?
— Да, — горячо согласился он. Потом, опять понизив
голос до шуршания автомобильных шин, добавил. — Вообще-то так считаю
только я. Наш пахан… ну тот, которого вы сегодня видели, старший следователь
Русов, он так не думает.
— А что он думает? Что двум уборщицам некий канадский
миллионер оставил наследство, и их родственники, сговорившись, решили их
порешить? — насмешливо осведомилась я. Мне теория Геркулесова показалась
более чем перспективной. Кто же еще может резать уборщиц, если не серийный
убийца-психопат.
— А думает он… — Начал, было петь, Коленька, да вовремя
одумался. — О чем он думает, я вам сказать не могу. Сами понимаете, тайна
следствия.
— Ладно, не говорите. Но знайте — я согласна с вами
целиком и полностью, — проникновенно заверила я Геркулесова и продолжила
выуживать у него сведения. — А, скажите, — я немного замялась, боясь
смутить его, — жертвы были изнасилованы?
— Нет.
— Ни до, ни после?
— Вообще нет следов проникновения.
— Странно.
— И не говорите, — воскликнул он. — Ну и
маньяки пошли!
— Импотенты, — фыркнула я, потом, еще чуть-чуть
подумав, спросила. — Думаете это тот, кто подглядывает за нами в туалете?
— Я этого не исключаю.
— А я всегда считала вуайеристов безобидными.
— Вполне возможно, тот человек таился в кабинках не для
того, чтобы получить удовольствие при созерцании ваших… М… Прелестей. Может, он
подкарауливал жертву. А когда понял, что днем ни на кого напасть не удастся,
решил проделать это в нерабочее время.
И вдруг меня осенило:
— Так мы можем спокойно его вычислить! Это кто-то из
нашего отдела, ведь в институте, кроме нас, никого не было.
— В круг подозреваемых входят 26 человек.
— 26? — удивилась я.
— Вас 24, вахтерша и диспетчер.
— А не желаете сократить круг до 5?
— Почему до 5?
— Женщин надо исключить, это мужик, я чувствую.
