Его фиалковые глаза осмотрели комнату, и когда он достигнул ее взглядом, его лицо смягчилось. Сабин также изучал ее. Цветом она напоминала мед, и была такой же сладкой и милой как камея. Она всегда казалась столь… хрупкой, что ему трудно было понять, как она смогла приручить такого порочного зверя как Мэддокс. Без сомнения она сможет убедить его менять подгузники малышу, когда тот родится.
Мэддокс жестом призвал ее к себе. Улыбаясь, она подчинилась. Едва она оказалась на расстоянии вытянутой руки, воин заключил ее в объятия.
Более разговоров о войне не будет. Мэддокс убьет любого, кто испугает его женщину.
Так и должно быть.
— Всем привет, — сказала она.
Хор приветствий огласил комнату.
Мэддокс окинул ее хмурым взглядом.
— Ты бледна. Тебе надо больше отдыхать. Давай я отнесу тебя обратно в нашу…
— Нет, не сейчас. Я, ну… я слышала что-то, — сказала она, мрачнея.
Все, включая и Мэддокса, замерли.
Эшлин обладала уникальной способностью слышать все разговоры, что когда-либо происходили там, где она оказывалась, несмотря на то, сколько времени прошло с тех пор и на каком языке они велись. Эти голоса стихали лишь тогда, когда Мэддокс был рядом с нею. Никто из них не знал, почему это было так, но Эшлин любила говорить, что это знак того, что им с Мэддоксом суждено быть вместе.
Сабин несколько раз хотел извлечь пользу из ее дара; Мэддокс утверждал, что голоса мучают ее и запрещал.
Но воин не будет сердиться на Эшлин за то, что она по своей воле отойдет от него и послушает. Это Сабин говорил ей несколько раз.
— Ты покидала дом? — спросил ее Мэддокс, с едва уловимой злостью в голосе.
— Возможно, — уклончиво ответила девушка. — Я знаю, что ты переживал, что я недостаточно отдыхаю и хотел, чтобы я вздремнула перед тем, как отправиться слушать давние разговоры вместе с Аньей — которая, между прочем, никак не может перестать возмущаться тому, что ее выдернули из битвы в храме, потому я много не услышала. Но еще немного отдыха и мне можно преспокойно рыть могилу. Я просто ходила на прогулку. Только и всего.
«Умница», — подумал Сабин.
Зная Мэддокса можно было утверждать, что Анья не была единственной стражей для этой девушки. Скорее всего, воин таился где-то неподалеку, присматривая за ней с безопасного расстояния, пока она занимаалсь своим делом.
— Эшлин, — произнес Мэддокс, тая угрозу в ее имени. — Сейчас опасные времена. Не стоит упоминать, кто может скрываться рядом, наблюдая, выжидая.
— Я же не специально, просто так получилось. Но как видишь, никакой вред мне причинен не был.
— На этот раз, — прорычал он. — Никакой вред не был причинен тебе на этот раз. Ты что, хочешь попасть в плен к нашим врагам? Они, не колеблясь, используют тебя, поранят.
С каждым словом, гнев все сильнее звучал в его голосе.
— Я была осторожна. Кроме того, я хочу внести свою лепту. Хочу, чтобы вы были в безопасности, и если мне сейчас надо рискнуть, чтобы в будущем так и было, то так я и сделаю.
— Да, но сейчас ты рискуешь нашим ребенком.
Боль униженя отразилась в ее лице.
— Я люблю это дитя и никогда не подвергну его необоснованному риску. Но ведь ты же знаешь, что важен для меня не менее ребенка. Твоя безопасность жизенноважный вопрос. И на случай, если ты забыл, мы связанны. Ты умрешь, умру и я.
Он содрогнулся при упоминании.
— Вообще-то, я замаскировалась перед тем, как вышла, но на самом деле я не заметила никого, кто бы походил на Ловцов. Тату на запястьях не попадались в поле моего зрения. И если тебе от этого станет легче, услышанный разговор относится к совсем недавнему времени. Всего несколько часов.
Мэддокс спрятал лицо в ее волосах.
— Я не могу потерять тебя. Я умру самой болезнненой из всех смертей, которые мне приходилось ипытывать ранее.
— И я не могу тебя потерять. Потому-то я и делаю это.
— Расскажи, что ты слышала, — приказал Сабин, а затем добавил. — Пожалуйста, — когда Мэддокс зарычал на него.
Горячность, ох, горячность.
Сабин не был от природы склонен к вежливости, и ему не мешало бы над этим потрудиться.
Ее пальцы обвились вокруг запястий Мэддокса, держась за него так, словно он был бесценным сокровищем.
— Ты прав, — сказала она Сабину. — Там действительно были Ловцы. Они ищут вас. Или скорее, они искали вас.
Она и об этом слашала?
Он постарался не улыбнуться самодовольно в сторону Мэддокса, но не смог.
«Видишь», — мысленно передал он. — «С ними что-то надо делать. Война наш единственный путь».
«Ты был не прав», — добавил демон Сомнений.
Сабин знал, что слова проникали в Мэддоксов мозг.
«Ты всегда ошибаешься»
— Сабин, — гаркнул Мэддокс.
— Прости, — демон не мог ничего с собой поделать, а Сабин не всегда мог воспрепятствовать тому, что он посылает другим сомнения. Демон использовал любую подвернувшуюся возможность.
«Каждый чертов раз. Вот почему я не могу быть с женщиной»
— Я смогла различить примерно двенадцать различных голосов. Они собираются в Буде, — сказала Эшлин, — потому что только что узнали, где находится второй артефакт. Они намерены завладеть им.
Глава 19
Даника и Рейес наконец-то добрались до крепости, оставив сумерки за стенами крепости. Покинув клуб, они не целовались и даже не прикасались друг к другу. И не разговаривали. Рейес не был уверен благословение это или же проклятье. О чем она думала?
Безмолвие по-прежнему окутывало их, даже когда они вошли в спальню.
Не поворачиваясь к Данике спиной, он закрыл и запер двери. Она не смотрела на него. Он прислонился к двери, прохлада дерева проникала сквозь его разорванную рубашку. К счастью демон Боли отступил на задворки его разума, временно насытившись схваткой с Ловцами, и не предъявлял требований.
Даника стояла перед кроватью, всматриваясь на черные простыни.
С дрожью? В предвкушении?
Рейес надеялся на последнее. Ловцы так сильно поранили его, что ему наверняка понадобились бы швы. Однако он решил не прибегать к медицине. Боль была сильна, пульсировала сквозь все клетки его тела, заставляя сотрясаться от приятных ощущений. Он наконец-то мог быть со своей женщиной, и ей не придется ранить его.
Он будет нежен с нею, не будет переживать о том, что навредит ей.
— Нервничаешь? — поинтересовался он.
Прошла минута, прежде чем она ответила.
— Нет.
Лгунья.
