Мурчелло уже успокоился, сейчас лежит прямо на воздухе и со вкусом облизывает лапу.
— Эх, — вздыхает король, заводит руки за спину и ковыряет нарядным башмаком пол, — понимаете: я — оборотень. Только все оборотни как оборотни, превращаются то в волка, то во льва, то вообще в дракона. И только мне не повезло — превращаюсь в крысу. Кто ж такого полюбит?
Достаёт из кармана внушительных размеров платок и демонстративно промокает слёзы. Скупые мужские, конечно. Но как убедительно. Меня сегодня что, затопить решили? Ну ладно ещё Долорес, она — девчонка, но этот-то! Вон пузо какое наел? Может, поэтому его никто и не любит.
— Откуда вы вообще здесь взялись, ваше кры… королевское величество?
Сажусь на тахту, указываю ему на стул и готовлюсь слушать.
Он мнётся, пухлые щёки заливает густой румянец, прямо едва ли не под цвет мантии. Только теперь замечаю, что белый королевский мундирчик весьма-таки потрёпан и в пятнах.
— Понимаете ли, — он сдвигает корону набекрень и даже удивительно, как та не падает, — в общем… тут такое дело… одним словом… меня сюда завезли… с мукой.
Он облизывает губы, сцепляет пальцы и, уставляясь в пространство невидящим взглядом, начинает рассказывать:
— Познакомился я, значит, с одной мельничихой-вдовой, стали мы вместе жить-поживать. Огонь, а не женщина. Дородна, румян, ну просто булочка! А уж хохотушка и затейница… — тут он смущается, краснеет, должно быть, вспомнив какую-нибудь особенно веселую затею мельничихи. — Но скоро пресытился. Но не знал, что она — ведьма. Когда она пронюхала, что бросить её собрался, так плеснула на меня какой-то дрянью, и я стал крысой. Тогда она котяру своего натравила, — коситься на Мурчелло, тот ухмыляется и продолжает умываться, но глазами радужными посверкивает хищно. — В общем, загнал меня кот в амбар. Пришлось нырнуть в мешок с мукой. Утром за мукой приехали из академии. Так я сюда и попал. Через три дня с меня флёр-то слетел, и я опять королём стал. Но зато время уже понял, где и кто тут главный. С тех пор вот и прячусь по пустым комнатам, а в полную луну становлюсь вновь крысой. Сегодня, как раз, — полная. Ночью будет. Но днём я впервые перекинулся…
— Как долго вы здесь?
— Около года, — разводит руками король.
— И что же, за это время ректор вас не обнаружил?
— Нет, я хорошо прячусь. Многому тут за год научился. Во всяком случае, заклинанию невидимости — уж точно.
— Как же там ваше королевство без вас?
Он грустно усмехается:
— Да я же ненастоящий король.
— Что значит — ненастоящий?
— Моей страной парламент правит, а я так, украшение. Был.
— Конституционная монархия?
— Ага, — соглашается он и грустно вздыхает.
Понятно теперь, почему его не было в реестре принцев-королей-герцогов, который я уже давно выучила наизусть. Ненастоящих королей туда не вносили. Зачем же в нежных головках девиц на выданье смуту сеять?
— Как бы там ни было, но я должна отвести вас, господин… — и понимаю, что не спросила его имя.
— … Галет, — смущённо подсказывает он. — Хотели Гамлет, в честь Принца Датского, но писарь торопился и пропустил одну букву. И теперь я король Галет Первый Ягардский.
На этот титул Мурчелло вновь делает стойку.
— Ягаррррррдецсссссссс! — рычит-шипит он, взъерошив яркую шерсть. — Из тех, кто построил лаборатории, где создали мяв-нас.
— Мурчелло, успокойся, вряд ли Галет имеет к появлению твоей расы на свет хоть какое-то отношение.
Мяв-кун соглашается, успокаивается, снова укладывается прямо на воздух. Набок и спиной к нам. Чтобы видели, как он недоволен. Но я-то знаю, что он отходчивый и хороший.
— А нам с вами, ваше величество, — говорю Галету, — нужно всё же показаться ректору.
Он тихо скулит, но я непреклонна.
— Пожалуйста, добрая фея, не губите. Он меня точно с потрохами сожрёт. А я этой же ночью стану крысой и убегу отсюда…
Не выношу, когда мужики вот так вот канючат, поэтому ускоряю процесс превращения в грызуна. Затем хватаю крыса за хвост и направляюсь в кабинет ректора.
На мой решительный стук Хмурус открывает сразу, но как всегда непечатно ругаясь.
— Взгляните! — швыряю к его ногам беднягу Галета. — Полюбуйтесь, что у вас тут водится! Безобразие!
Хмурус ухмыляется, складывает руки на груди.
Галет на полу ёжится и закрывается передними лапками.
— Это ещё мелочи, — наконец говорит он. — Тут у нас и не такое водится. А про то, что обитает в этих стенах, вам лучше не знать. Но я приму меры.
Он поднимает Галета за хвост, бедняга трескуче верещит и извивается. В глазах ужас и мольба.
Маленькая коронка со звоном падает на каменный пол, и я будто просыпаюсь.
Что это я? Наверное, разозлилась на весь мужской род. Галет же мне ничего дурного не сделал. А Хмурус, судя по выражению зелёной рожи, сейчас беднягу в котёл с каким-нибудь зельем кинет.
Нет уж, король Галет, конечно, дурак и мельничиху зря обидел, но такая участь для него была бы слишком жестокой.
Неужели здесь всё настолько пропитано тьмой, что даже я начинаю темнеть?
— Ладно, — говорю, — отдайте его мне.
Забираю у Хмуруса, глажу, Галет смотрит с благодарностью и, кажется, плачет.
А он даже милый, этот крысокороль.
— Будет другом Мурчелло.
Хмурус поднимает бровь.
— Мурчелло? Этого пройдохи? Ну-ну, посмотрим, как долго продержится эта крыса на позиции между другом и обедом.
— Пфф! — обдаю ледяным, надо полагать, взглядом и направляюсь к себе.
В голову лезут странные мысли: а зачем, собственно, я ходила к Хмурусу? Хотела его увидеть? Да ну, бред какой-то.
Отпускаю Галета, и он тут же шмыгает в какую-то щель. А я лечу дальше, погружённая в невесёлые мысли.
И, конечно, не замечаю, как врезаюсь во что-то чёрное, бархатистое, что на поверку оно оказывается бархатным пелиссоном
[5], на короляе Ландара. Мой нос упирается в толстую золотую цепью. Её обладатель смотрит на меня сверху вниз и самодовольно ухмыляется.
— О, наша мадам «не-смотрю-куда-иду», которая тому же учит и юных девушек?
Умеет этот тип взбесить!
А откуда это он сам идёт? Не с женской ли половины? Судя по всему, свидание с Марикой состоялось и прошло успешно.
— Это вас надо спросить, ваше величество, почему вы разгуливаете в женской части академии, да ещё и в такой час?
