Это придаёт мне сил.
Хмурус прокашливается, заставляя тем самым всех притихнуть, одаривает Злобинду гневным взором и обращается ко мне:
— Вы превратили госпожу проректора из уважаемой женщины в чёрт знает что!
Злобинда даже на месте подскакивает. Я, честно сказать, тоже.
— А по-моему госпожа Ши-Ворот стала выглядеть более женственно и привлекательно.
Заявляю прямо и подмигиваю пылающей от ярости Злобинде.
— Проректору все ваши сантименты и мишура по статусу не положены!
Видно, что он взвинчен и зол. Но я-то знаю, что причина тому зависть и неудовлетворённость.
В кабинете воцаряется полная тишина.
Поэтому, когда я отвечаю ему, голос звенит и вызывает эхо:
— О, да вы прям собака на сене: сам не гам и другому не дам, — меряю его взглядом, презрительно фыркаю. — Хотя это вам не дают, оттого и беситесь.
Коллеги хихикают.
Хмурус вскакивает:
— Да вам только волю дай, крылатое недоразумение! Вы всех нас в розовом сиропе утопите!
— Лично для вас, — отзываюсь я, уперев руки в бока, — у меня припасён кленовый. К нему лучше липнет всякое. Пауки, например.
Некоторые уже откровенно ржут.
— Вам мало одного дисциплинарного взыскания, могу вкатать ещё пару! — взвивается Хмурус, и голос его, как всегда при этом, становится визгливым и противным.
— Да вкатывайте хоть десяток, — на повышенных тонах отзываюсь я, — это ведь всё, что вы можете!
Хмурус желтеет и идёт бурыми пятнами.
Я хохочу.
Честно, утомилась уже от этой его вечной эмо-физиономии. Да и пора основательно встряхнуть академию. Крысоры благодаря моему кудеснику нейтрализованы, угрозы нет. Так что можно и передышку устроить. В конце концов, такое обилие чёрного изо дня в день вредно для психики. Особенно, юной. Нужно подумать о студентах.
— Раз уж я начала тлетворно влиять на коллектив, то намерена продолжить. Скажите, госпожа Ши-Ворот, как вы отнесётесь к перспективе в ближайшее время сменить своё холостяцкое положение на семейное? Думаю, король Галет будет не против.
Внезапно из-под стола выползает Галет, совершенно счастливый и умильно улыбающийся. Он берёт руки Злобинды и осыпает поцелуями. В его глазах мигают сердечки.
Злобинда тоже смотрит на него с нескрываемым обожанием.
— Я за! Очень за! — расплываясь лицом, как масло на сковороде, говорит он.
— Ну что ж, жених согласен, невеста согласна. Значит, осталось устроить «долго-и-счастливо».
— Я не позволю! — пытается остановить намечающийся хаос Хмурус. Только кто бы его слушал!
Все вскакивают с мест, поздравляют парочку, кто-то даже утирает слёзы. Радостно галдят и почти пританцовывают.
Засиделись в своей тьме, хотят света, радуг и праздника.
Значит, грянет веселье.
У Злобинды должна быть самая красивая свадьба. Она заслужила.
Нахожу поверх голов Хмуруса и предерзко показываю ему язык.
Я буду учить тёмных веселиться, а он может и дальше ныть в своих лабораториях.
Смеюсь.
Этот раунд за мной.
Глава 13, в которой я выбрала и чуть…
Академия погружается в предпраздничную суету. Правильно, надо же когда-то отдыхать, а то так и скиснуть недолго.
Больше всего хлопот доставляет, конечно же, виновница торжества. Кто бы мог подумать, что Злобинда Ши-Ворот окажется в плане нарядов ещё капризнее всех моих Золушек вместе взятых?
— Это меня полнит, — отвергает она очередной мой шедевр — нежно-розовое платье, делающее свою обладательницу похожей на перевёрнутый венчик цветка.
Её комната, прежде скромная и аскетичная, как и хозяйка, сейчас напоминает магазин женской одежды, по которому основательно так прошёлся ураган — Злобинда готовится к свадьбе.
Конечно же, у неё, как и у каждой невесты, должно быть всё самое лучшее. Ну и что, что немного за тридцать. Не повод становиться аскеткой. Тем более, когда не просто принц, а целый король на голову свалился.
Есть от чего забеспокоиться: вон, девиц полная академия, не ровен час — уведут.
Поэтому вздыхаю и колдую новое платье. На этот раз — глубокого синего оттенка с низким декольте. Оно неплохо подчёркивает весьма-таки аппетитные формы Злобинды.
Она крутится перед огромным магозеркалом, которое строит преумильные рожи и нелестным образом комментирует происходящее.
Злобинда цыкает на него, топает ногой и говорит:
— Это, пожалуй, оставлю. Для девичника.
И то хлеб.
Платье летит на кушетку, где уже груда других, и будущая новобрачная уставляется на меня недовольным взглядом.
— Ну, — говорит она строгим проректорским тоном, от которого молодых коллег бросает в дрожь, — ты думаешь меня наряжать?
Эх, да пусть тебя серые волки наряжают, хочется съехидничать мне, но я её понимаю и даже немного жалею: почти смириться с участью старой девы, привыкнуть холостяцкой жизни и синим чулкам, а тут — бац! — и поменялось всё.
Но на то я и фея, чтобы самые потаённые мечты воплощать. К тому же желания почти всегда одинаковы, сколь разными не были бы те, кто их загадывает.
И мы начинаем снова: это слишком откровенное, то — чересчур короткое, у этого — подмышками жмёт.
— Всё! — поднимаю руки и падаю в кресло. — Больше у меня идей нет. Исчерпала себя до капельки.
Злобинда хнычет, ну совсем как какая-нибудь первогодка:
— Что же мне теперь к венцу голой идти?!
О, это было бы зрелище! Особенно в её рейтузах, которые она никак не позволяет мне сменить на что-то более пикантное.
Злобинда с размаху лупит по горе ненужной одежды, цепляется за застёжку корсета и ломает ноготь.
— Ну вот! Этого ещё не хватало! — упавшим голосом произносит она и опускается на пол: ноги разъезжаются, голова никнет.
Тормошу её за плечи:
— Эй, подруга, помнишь, что мне пару часов назад говорила? — Она мотает головой и, похоже, вся сосредоточилась на отращивании ногтя. — Хорошо, тогда напомню, — встаю, подхожу к ней, наклоняюсь и ору прямо в ухо: — Соберись, тряпка!
Она мгновенно подскакивает, руки по швам, глазами хлопает осоловело, но к труду и обороне готова.
— Так лучше! — сменяю гнев на милость. — Давай, подумай, каким ты видишь его — свадебное платье своей мечты.
Она вздыхает:
— В том-то и беда, что никаким. Никогда и в мыслях не было.
— Не верю. Все девушки в глубине души мечтают о свадьбе и фантазируют о нарядах.
