Наконец, мы добираемся до последней ступеньки. За ней следует небольшая площадка, которая обрывается резким порожком. А дальше — коридор, где зубчиками виднеются решётки камер.
— Тюрьма! — шокированным шепотом восклицаю я. — В академии!
— Увы, раньше у тёмных были куда более суровые методы обучения, — буднично сообщает Хмурус, хотя самого передёргивает. Видимо, от воспоминаний о собственной студенческой юности. — Сейчас куда лояльнее, поэтому и дети такие избалованные.
— А вы, смотрю, сторонник жёсткой педагогики.
— О да, — соглашается он, — будь моя воля, я бы всех этих бездельников и лоботрясов, студентов наших, на парочку деньков сюда переместил. Мозги прочищает здорово.
Ёжусь. Страшный ты всё-таки колдун, Чариус Хмурус. Но вслух ничего не говорю.
Мы доходим до конца площадки, из коридора сюда доносятся голоса и падают неровные тени, которые всегда порождает свет факелов.
— Тсс! — говорит Хмурус и, почти распластавшись по стене, высовывается из-за угла.
Я тоже выглядываю, правда мне для этого приходится встать на цыпочки и вытянуть шею.
Картина предстаёт идиллическая. «Двое-из-ларца» прямо через прутья решётки играют в карты с Рыром и Ырром. И если считать, что рядом с крысорами уже образовалась кучка одежды, а горе-охранники скоро останутся без портков, нетрудно сделать вывод, кто выигрывает.
— Идиоты! — зло шипит Хмурус. — Ничего поручить нельзя! Простофили рыжие!
— Что будем делать? — шепчу я, косясь глазами на честную компанию.
— Искать Мурчелло и следы. Если они вели сюда, то где, интересно, этот прохвост?
Рядом раздаётся шипение, только теперь уже змеиное, и я отскакиваю, и, кажется, наступаю на ногу Хмурусу, тот морщится, шикает сквозь зубы и показывает мне кулак.
Ну а я-то что? Я змей боюсь…
— Про какой, шшшш, такой, шшшш, хвосссст? — гад встаёт в стойку и гипнотизирует жёлтыми глазами.
— Про твой, — зло отзывается Хмурус и, бесстрашно хватая змею, тащит её на себя, вытягивая из тёмной ниши в полосу света и её хозяина.
Довольный, с улыбкой до ушей и весьма округлым пузиком.
— Ты спятил, мяаав! — тихо орёт Мурчелло.
— А ты обнаглел! — отзывается в тон ему Хмурус. — Хвостяру своего на нас натравливать. Лучше скажи, где следы?
— Какие такие следы? — Мурчелло разводит лапами и делает невинные глаза из серии «нет-я-не-знаю-кто-сожрал-сметану-ну-и-что-что-морда-белая».
Чувствую, Хмурус начинает закипать. А уж он-то, зельевар, о кипении всё знает. Поэтому бесцеремонно хватает мяв-куна за шиворот, как обычного дворового кота, и энергично встряхивает:
— Говори, где следы? А то я тебя сегодня же на зелье пущу! Мне как раз нужны были кошачьи лапки.
— Нету, нету следов, — жалобно хнычет Мурчелло.
— Куда же они делись?
— Я их съел! — наконец, пищит мяв-кун и зажмуривается, поджав уши.
— Как это съел?
— Нечаянно…
— А знаешь, что за нечаянно бьют отчаянно?
— Не бей меня, я тебе ещё пригожусь.
И мы оба, — я и Хмурус — поглощённые допросом Мурчелло, забываем о хвосте. А тот, между тем, обвивается вокруг ноги Хмуруса и уже собирается цапнуть.
Вовремя я достаю волшебную палочку и бью водяным заклинанием. Змея отскакивает. Дальше Хмурус справляется сам, наступая ногой на извивающегося аспида, материализуя громадный нож и бормоча что-то про отвар из змеиных голов.
Но в потасовку вклинивается судьба в виде крысоров, о которых все благополучно забыли. А один из них, который в синих штанах, держит в руках тот самый ларец и ехидно при этом ухмыляется. Рядом скалится его брат. За их спинами маячат рыжие головы прислужников из коробки.
Хмурус даже выпускает Мурчелло. Тот плюхается на пол с досадливым мявом.
— Ну-ка, двое из ларца… — начинает один крысор.
— … одинаковы с лица… — подхватывает другой.
И оба, дуэтом:
— Намните-ка им бока.
И амбалы, разминая на ходу руки, похрустывая шеями, выступают вперёд… Их намерения чётко и большими буквами написаны на их конопатых и курносых физиономиях.
Сейчас нас будут бить.
Больно.
Ой.
Однако Мурчелло выступает вперёд и становится рядом с Хмурусом, меня они оттесняют к стене и закрывают собой.
Я, конечно, в бой не рвусь, но как-то слегка обидно, что мою волшебную палочку в расчёт не принимают.
А сами серьёзнеют, лица вытягиваются. Мурчелло идёт грозными алыми полосами. Шерсть у него встаёт дыбом, а змеехвост готовится разить и кусать.
Хмурус же, словно кружево, плетёт сложную магическую формулу, и вокруг нас начинает стелиться едкий дым с запахом листа каланхоэ. От чего все мы, включая наших противников, начинаем задорно и синхронно чихать.
Двое-из-ларца — тоже.
Хмурус шепчет мяв-куну:
— Ты крыс лови, а я с этими разберусь.
Мурчелло срывается и исчезает в тумане. Лишь периодически оттуда долетают чихи, крики и клочья шерсти.
Хмурус же создаёт верёвку и с ловкостью ковбоя опутывает ею ноги амбалов, потом дёргает на себя и те падают, ударяясь друг о друга лбами, а потом — об пол. Даже я вижу звёздочки, что сыплются у них из глаз. Хорошо приложились!
Из тумана ещё пару минут доносится шум борьбы и, наконец, выскакивает Мурчелло, отплёвывающийся, драный, но гордый. За его спиной раздаётся грохот, да такой, что, кажется, обрушивается пол-академии. И пол тоже. Вместе с крышей.
А потом — образуется воронка, куда затягивает сначала крысоров, потом ларец, а за ним уносятся и осоловелые «двое».
Мурчелло и сам едва не улетает, но успевает ухватиться когтями за каменный пол и удержаться.
Всё стихает, Хмурус зажигает факелы и осматривает поле битвы.
Изрядно всё разворотило. То-то нисхам теперь работы. Но главное, что все целы и не очень-то пострадали.
Однако Мурчелло, кажется, такой победе не рад.
— Ушли, — грустно говорит он. Садится прямо на попу и обхватывает лапами голову в печали.
Хмурус наклоняется к нему:
— Ты мне лучше скажи, друг мой полосатый, что это вообще было? Как так вышло, что сторожа наши на сторону пленников переметнулись?
— Крысоры использовали магию подчинения. А против неё никому не устоять. Ребят твоих быстро перевербовали. А потом и меня. Заставили следы разорвать. Ну, я накинулся и давай терзать. Так от следов и следа не осталось.
Хмурус качает головой.
— Вещники и впереди и позади нас. Им известно что-то об этом замке, чего не знаем мы. Мурчелло, проводи Айсель к ней в комнату. Думаю, нашей фее пора отдохнуть.
