Она всхлипывает и обнимает меня.
— Спасибо, — лепечет сквозь слёзы, — за ваши витаминки. Они вылечили меня. Теперь у меня столько друзей. И совсем нет поводов грустить. Кроме этого…
И хлюпает носом.
— Ну что ты, — наколдовываю платок и протягиваю ей, — мы же скоро увидимся. Впереди ГОСы и выпускной…
Долорес начинает рыдать ещё громче:
— ГОСы! Зачем напомнили? Ыыыыыы!
— А чтобы на каникулах не расслаблялись и сдали мне потом лучше всех.
Грожу им пальцем, но на сто процентов уверена: мои сдадут на «отлично».
Сони, Мишель, Даниэла, Люси… Все обступают меня. И я обнимаю сначала каждую по очереди, а потом всех скопом. Лишь красавица Марика стоит в стороне, вцепившись в ручку своего саквояжа так, словно он — соломинка, а она — утопающая.
— Иди к нам, — говорю. — Ты теперь тоже в команде.
Марика обрадовано улыбается и подходит за своей порцией объятий. Пред ней я виновата особо и каждый раз чувствую себя неловко в её присутствии. Кто знает, не прокляни я Ландара и, может быть, сейчас Марика уже бы примеряла корону.
Король, конечно, перешёл границу, но что если и я тоже? Спустя время моё наказание кажется мне чересчур жестоким и неадекватным проступку.
Отгоняю тяжёлые мысли, улыбаюсь Марике, пожимаю руки.
Она тоже изменилась: стала спокойнее, вдумчивее, утонченнее. И, целуя девушку в розовую щёку, от всей души желаю ей встретить того, кто сделает её по-настоящему счастливой.
Наконец, девушки рассаживаются по каретам, машут мне на прощение и разъезжаются.
А я иду назад. Там Чариус уже наверное успокоил Книгу-Всех-Историй и сидит, ждёт меня к завтраку. Хотя скоро будет впору обедать.
Но добраться до покоев без приключений так и не получается. Едва выхожу со двора, чтобы срезать путь через академическую рощу, как слышу знакомый голос:
— Пушистик, ну, пожалуйста, ну, слезай…
Под огромным клёном топчется Хрясь. На ветке, обиженно задрав носик, сидит Ляна.
— Я же тебе сказала «нет», значит, «нет». Ну почему ты такой твёрдолобый, Хрясь?
— Ляночка, у меня ж жилплощадь… — мнётся тролль. — И я всё, что хочешь, там для тебя сделаю. Будет настоящий дом.
— Дом — это дупло, а не дырка в горе. И речи быть не может.
— В чём сыр-бор? — вмешиваюсь я.
Ляна при виде меня расплывается в радостной улыбке, а Хрясь весьма дружески жмёт руку…
— Зову её замуж, — Хрясь тоскливо косится на своенравную белочку, — а она не хочет. Говорит, в пещере неуютно. Ты же сама слышала — дырка в горе!
— Мне кажется, вы зря ссоритесь, всегда можно найти компромисс. Например, обшить пещеру изнутри деревом и будет почти как дупло.
— Айсель! Ты гений!
Ляна спархивает с дерева, норовит прыгнуть мне на шею, но я вовремя перенаправляю её энергию на тролля.
— Вы же любите друг друга, так к чему эти конфликты? — перехожу на фирменный менторский тон феи-крёстной. — Ляна, вспомни, что бы сказала твоя бабушка, которая была очень мудрой белкой?
Ляна обнимает Хряся за пояс, склоняет ушастую головку к нему на грудь и говорит, подняв пальчик вверх:
— Она бы сказала, что проблема не стоит выеденного ореха.
Хрясь даже замирает от этих слов, потом бережно берёт её крошечную ладошку и, расплываясь в немного диковатой, но счастливой улыбке, бормочет:
— Значит, ты согласна?
— Согласна! — отзывается Ляна, поднимается на цыпочки и чмокает его в щёку. — Только чур древесину для панелей выбираю я. Ты у нас только по камням специалист.
Хрясь поднимает руки вверх: всё, мол, сдаюсь, и говорит:
— Здорово, что мы договорились. Пошли к свадьбе готовиться. Прям сегодня вечером и сыграем.
Тут уже сдаётся Ляна, и я её понимаю: как устоять перед таким напором?
И пока они скрепляют соглашение поцелуем, я ускользаю в сторону ректорских покоев. Небольшое преимущество высокой должности — милый двухэтажный флигель прямо за академической рощей.
Как же всё-таки хорошо, что тьма отступила. Летишь теперь над яркими лужайками, усыпанными цветами, слушаешь шорох листвы и напеваешь. Потому что душу переполняет радость.
Залетаю в комнату и вижу прямо-таки идиллическую картину: Хмурус сидит на диване в гостиной и листает наш свадебный альбом. Теперь понимаю, для чего Чарисуса на самом деле выманили! Значит, дело было не только в Книге-Всех-Историй. Друзьям-магам не терпелось вручить начальнику свой подарок — фотоальбом. То-то накануне вовсю фотокамерами щёлкали.
Опускаюсь рядом, заглядываю через плечо.
Какие мы тут разные — светящиеся от счастья, испуганные, удивлённые. Чариус улыбается, а кое-где и вовсе прыскает со смеху.
А я ещё и подначиваю:
— Ты только посмотри, какой здесь Мурчелло!
— Да уж, он убьёт за эту фотографию.
— А Иолара?! Вот умора!
— Ей только не показывай.
— Ой, Злобинда какая!
— Лучше сразу прячь и сама прячься!
Чариус поворачивается и пристально смотрит на меня. Захлопывает альбом, и я замечаю витиеватую золотую надпись, такую же, как на альбоме моей крестницы.
Муж тянется ко мне и нежно целует:
— Даже не верится, что теперь мы будем вот так жить, — шепчет он.
— Как именно «так»? — интересуюсь я.
— Вместе, одной семьёй…
— А, ты об этом, — отзываюсь я. — Хорошо будем жить. Долго и счастливо.
И целую его в нос.
