Одновременно нетрудно видеть, что этот Центр Самобытия (если даже он ирархически слабо выражен, как, например, у космологических низших существ) имеет отношение к чистому Бытию, связан с «идеей» Бога как первоисточника.
Ясно, также, что этот аспект Бога (аспект чистого Бога) присутствует везде и во всех, ибо без этого ничего бы не существовало вообще и не было бы внутреннего знания о своем бытии.
Чтобы высказаться как можно более понятней о таких кардинальных вопросах, сделаем здесь небольшую «остановку» на том пункте, где становится очевидным, что реинкарнирует не какая-либо «душа», «психика», которая детерминирована специфическими условиями каждого воплощения, а нечто более «неуловимое», вечное, выходящее за пределы пространственно-временной тюрьмы. И это «Нечто», естественно, имеет прямое отношение к чистому Бытию и к Самотождественному Корню (или к определенной «монаде» самобытия, выражаясь очень условно) — иными словами к Центру Самобытия. Этот Центр и создает тождество бытия между разными видами воплощения, благодаря чему любому человеку интуитивно понятно, что имеется в виду, когда говорится: «я был или буду… тем-то и тем-то…».
А теперь вернемся к человеку и обратим внимание на то, что этот Центр Самобытия у него выражен гораздо полнее чем, например, у животных (или у аналогов животных в других мирах), так как именно человек как духовное существо получает более или менее глубинное знание о себе самом.
Обратим также внимание на последний («кощунственный» — сказали бы глупцы) стих великого мистика: «Я восстану Тем, Кто непостижим ни одним умом».
Видимо, здесь идет речь о Боге.
Но для того, чтобы правильно понять этот стих, надо обратиться к святому источнику, к Веданте, к концепции Богореализации, которая, конечно, там выражена глубже и полнее, чем в суфизме.
В своем теоретическом аспекте эта концепция выглядит так:
«Атман», Божественное Я, по своей природе неотличимое от Брахмана, Абсолюта, присутствует в каждом человеке уже в силу его человеческого рождения, в силу особого, центрального положения человека, созданного иными словами, по образу и подобию Бога. В пределах «человеческого» космоса — такое положение исключительно, но в пределах всего бесконечного космоса, такое положение отнюдь не исключительно: некоторые другие существа (в своих космосах, в своих «срезах» Космоса) занимают такое же положение, хотя оно относительно редко даже в пределах Всего Космоса, если слово «редко» можно употребить в случае, когда говорится о неопределенной бесконечности…
Но это присутствие (Бога, точнее Божественного Я внутри нас), по существу потенциально, оно не раскрыто, не реализовано — и путь раскрытия (а не «становления», конечно), реализации этого Я и есть путь Богореализации или реализации Абсолюта. Точнее, существуют разные пути такой Реализации. Они также включают идею Благодати, но следует подчеркнуть, что восточные доктрины подчеркивают значение свободной метафизической активности человека. Один из самых древнейших путей — путь йоги (йога, как известно, переводится как Единство с Богом), который предполагает в своих высших, а не подготовительных ступенях полнейшую трансформацию человеческой природы (в том числе «биологической») вплоть до реализации «божественного тела» и дальнейших ступеней.
Большое значение в йоге — на определенных этапах этого постепенного восхождения — имеет духовно-нравственная чистота, так как на этом пути могут встретиться многочисленные соблазны в виде возможности сверхчеловеческого контроля над энергиями и «регионами», о которых современное человечество со всей его профанической наукой не имеет никакого представления. (Кстати, знание об этих высших сферах означало бы полный пересмотр современных концепций «строения» Вселенной и человека, в котором эта вселенная особым образом отражена как в микрокосме).
Конечно, высшая цель йога — не могущество, хотя бы в самых духовно совершенных космологических сферах, а полная Богореализация, т. е. реальное отождествление себя с Богом, полное «вхождение» в Его природу, что в корне отличается от всего остального. Путь этот очень труден, и даже в древней Индии лишь небольшое количество высших йогов достигало в течение их земной жизни полной Богореализации
[34].
Богореализация практически означает также так называемое «Освобождение („Deliverance“), т. е. освобождение от всего временного, не вечного, не божественного. Это Освобождение (равносильное Богореализации) идет, следовательно, гораздо дальше обычной цели религий: спасения души и рая.
По существу, как точно определил Шуон (Schuon), „рай“ — это такая же тюрьма для посвященного, как земной мир — тюрьма для истинно верующего. Рай, во всех его вариантах, primordial state есть в своем позитивном аспекте лишь средство ступень, платформа, а в своем негативном аспекте (ибо все существующее, кроме Бога, имеет свой позитивный и свой негативный аспект) есть не что иное, как обычная метафизическая иллюзия.
Кроме пути йога, существуют и иные пути Богореализации (например, минующие последовательные ступени). Один из них — путь, по которому следовал великий сейдж современной Индии Рамана Махарши (Ramana Maharshi). В некоторых случаях Богореализация как бы прирожденно открыта человеку, „дана“ ему как дар. Кроме того, необходимо знать, что важнейшим аспектом высшего индуизма является синтез метафизических Знаний и практики, в которой по существу Знание и практика становятся тождественными. Знание в Индии никогда не остается только теоретическим, ибо подобное формальное знание собственно не является даже Знанием в метафизическом смысле этого слова.
Кроме того, важнейшим требованием является познание Бога в Его реальности, таким, каким Он есть, а не таким, каким Он представляется на „обычном“ уровне, связанном с текстами, символикой, историей, мифологическими образами, не говоря уже о частных случаях непроизвольной религиозной фетишизации (и антропоформизации) представления о Боге
[35]. прежде чем приступить к точному истолкованию стиха („…восстану Тем, Кто непостижим ни одним умом“), следует отметить, что путь Богореализации связан с духовной техникой кардинального и постоянного „отказа“ от отождествления себя со всем тем, что не есть Бог. Таким образом, он связан с прекращением отождествления себя со своим телом, психикой, умом и прежде всего с Эго — временным индивидуальным я. То, что остается при отказе от такого отождествления то, что скрыто за занавесью феноменального — и есть искомое божественное Я
[36], найти которое и отождествить себя — или свой центр самобытия — с ним и является „задачей“, одна из трудностей которой заключается в „неуловимости“ божественной „искры“, ее природы, скрытой в человеке (и то же время в явном и определяющем присутствии ее).
