– Песок, – прошептала Маргерит. Мельчайшие кусочки оксида кремния, которые больше не носит ветром туда-сюда. Буря утихла.
Взметнув целую тучу песка, возник Субъект. Его занесло бурей, но он остался жив. Вытянув себя наружу хватательными конечностями, он встал, пошатываясь, под лучами неожиданного сейчас солнца. Вместе с ним поднялась и виртуальная камера. Теперь Маргерит видела за ним удаляющуюся к горизонту песчаную бурю, за которой конскими хвостами тянулись черные смерчи.
Со всех сторон Субъекта окружали каменные линии и углы. Древние колонны, пирамиды, отшлифованные песком фундаменты. Руины города.
Часть третья
Восхождение невидимки
Семнадцать
Человеку на Земле больше не требовалось сражаться с ограничениями, накладываемыми атмосферой, металлами и оптикой. Огромное зеркало легло в основу телескопа, над конструкцией которого долгие годы совместно трудились десятки лучших умов, стремившихся произвести устройство небывалой точности, сложности и дальности. Оборудованный всевозможными приборами, о которых астрономы прежде могли лишь мечтать, телескоп позволил поднять знания о Вселенной на недосягаемую прежде высоту.
Дональд Уондрей. Колосс. 1934
Было начало февраля, и Маргерит, возвращавшейся из субботней поездки за рационами, казалось совершенно очевидным, что Слепое Озеро стало совсем другим.
Пусть даже на первый взгляд ничего не изменилось. После каждого снегопада из гаражей позади торгового центра по-прежнему выезжали снегоуборочные машины, так что улицы оставались чистыми. В окнах по вечерам горел свет. Никто не голодал и не замерзал.
В то же время город начал приобретать неряшливый, затрапезный вид. Снаружи сюда больше не приезжали ремонтники, которые бы заделали появившиеся за зиму дыры в асфальте или восстановили черепицу, которую посрывало с крыш нагрянувшими после Нового года буранами. Грузовики еще собирали мусор, однако вывезти его из городка возможности не было. Коммунальщики организовали временную свалку на западном берегу озера, у самого периметра и на максимально возможном расстоянии от домов и заповедного участка болот; тем не менее ветер нес оттуда вонь, словно предвещая полное разложение, а в особо ветреные дни Маргерит доводилось видеть, как по пассажу, словно перекати-поле, несет мятую бумагу и обертки от продуктов. Никто уже не считал нужным лишний раз раскрывать рот, чтобы задать висящий в воздухе вопрос: «Когда же все это кончится?»
Поскольку все может кончиться в любую минуту.
Тесс вернулась домой после авиакатастрофы разбитая и не в себе. Маргерит завернула ее в теплое одеяло, отпоила горячим супом и уложила спать – сама Маргерит так и не уснула, но Тесс проспала всю ночь и наутро уже опять казалась сама собой. Ключевое слово здесь – казалась. Между Рождеством и Новым годом Тесс практически не упоминала про Зеркальную Девочку; ничего особо подозрительного с ней тоже не случалось, однако Маргерит видела, как дочь морщит лоб от беспокойства, и подозревала за участившимися периодами молчания тяжесть на душе, а не обычную застенчивость.
Ей крайне не хотелось отправлять Тесс на неделю к Рэю, но выбора не было. Рэй почти наверняка послал бы одного из своих секьюрити в униформе, чтобы забрать девочку насильно. У Маргерит было нелегко на душе, когда она помогала Тесс собирать в рюкзачок ее любимые вещи, а потом выпустила за дверь, как только Рэй на своем темном, будто жук, автомобильчике припарковался у тротуара.
Рэй не пожелал выйти наружу и так и остался смутным силуэтом в кабине. Неясный, как ускользающее воспоминание, подумала Маргерит. Она увидела, как Тесс радостно его приветствует, и у нее кольнуло сердце: дочь научилась врать? Или же наивна до невозможности?
Единственный плюс – целую неделю будет больше времени для Криса.
Подъезжая к домику, Маргерит думала про него.
Крис. Он сразу произвел на нее сильное впечатление – взгляд как у раненого зверя, и при этом нескрываемая храбрость. Не говоря уже о том, как он к ней прикасался – словно человек, который, подойдя к горячему источнику, осторожно пробует воду, прежде чем окунуться с головой. Добрый Крис. Страшный Крис.
Страшный, потому что жить в одном доме с мужчиной – быть с ним близкой – напоминало ей о Рэе, пусть даже скорее по контрасту. Запах мужского одеколона в ванной, небрежно брошенные на полу спальни брюки, сохранившееся в складках постели тепло – с Рэем она привыкла все это ненавидеть, ощущение каждый раз было, как от пощечины. С Крисом наоборот. Вчера она не просто вызвалась постирать его одежду, но не удержалась от того, чтобы понюхать майку, еще раз вдохнуть его запах, прежде чем бросить все в стиральную машину. Детский сад, подумала Маргерит. Потеряла голову.
Впрочем, решила она, это может иметь и целебный эффект. Как если отсосать кровь из ранки после укуса змеи.
Вокруг часто упоминали «блокадные романы». А у них – блокадный роман? Маргерит недоставало опыта, чтобы ответить. Рэй был не только ее первым мужем, но и первым мужчиной. Подобно Тесс, Маргерит не пользовалась в школе особой популярностью: да, умная, но неуклюжая, не особо привлекательная, в компаниях стеснялась даже открыть рот. Подобных ей мальчиков обзывали «гиками», но тем по крайней мере было интересно в компании таких же, как они сами. У Маргерит же никогда не было друзей ни того, ни другого пола, во всяком случае до аспирантуры. Там она нашла как минимум коллег – людей, которые уважали ее таланты, могли оценить ее идеи. Некоторые впоследствии стали ей друзьями.
Быть может, именно поэтому Рэй и произвел на нее такое впечатление, когда стал проявлять к ней недвусмысленный интерес. Рэй был старше ее на десять лет и работал на переднем крае астрофизики, когда она еще только пыталась пробиться в Кроссбэнк. Он отличался резкостью суждений, однако по отношению к Маргерит был очень мил и, очевидно, с самого начала рассматривал ее как возможную будущую жену. Маргерит тогда не знала, что некоторые мужчины рассматривают брак как официальное разрешение сбросить маску и продемонстрировать свое истинное жуткое лицо. И это не просто идиома: его лицо и вправду изменилось, он сбросил с себя нежного и щедрого Рэя времен помолвки, точно змея кожу.
Очевидно, она ничегошеньки не понимала в людях.
Так кто все-таки для нее Крис? Партнер по блокадному роману? Потенциальный второй отец для Тесс? Или что-то посередине?
И как она вообще может задумываться о будущем, если любые перспективы для этого будущего могут кончиться в любую минуту?
Крис работал у себя в подвальном кабинете, однако заслышав на кухне Маргерит, поднялся и спросил:
– Ты сейчас не занята?
Вопрос довольно интересный. Сегодня суббота. Работать она не обязана. Впрочем, что сейчас работа, а что не работа? Уже не первый месяц Маргерит разрывалась между Тесс и Субъектом, а теперь еще и Крис добавился. Сегодня она планировала привести в порядок свои записи в тетрадке, посматривая при этом прямую трансляцию. Одиссея Субъекта продолжалась, хотя кризис времен пыльной бури миновал, руины остались далеко позади. Субъект свернул с дороги; он шел сейчас через голую пустыню; перемены в его физическом состоянии вызывали беспокойство; однако ничего критического с ним не происходило, во всяком случае в данный конкретный момент.
