В кабинете никого не оказалось.
Рэя не было. Не было и его собственного пропуска, который кто-то снял с лацкана куртки, висящей на крючке.
– Черт, – пробормотал Чарли.
Он опять вызвал Табби Менковиц, но на этот раз дозвониться не смог. И вообще с карманным сервером что-то было не так.
Чарли все еще ковырялся в сервере, когда пол под ногами дрогнул.
Двадцать семь
Крис вынырнул из черного сна без сновидений, когда зачирикал его карманный сервер – тот лежал на прикроватной тумбочке и сейчас светился, словно люминесцентный карандаш. Прежде чем нажать на кнопку ответа, Крис бросил взгляд на встроенные часы. Четыре утра. Поспать удалось всего около часа. Снаружи буран еще продолжал глодать шкуру дома.
Звонила Элейн Костер. Она сказала, что находится в клинике Слепого Озера вместе со Сью Сэмпел и Себастьяном Фогелем. Сью ударили ножом. Ударил Рэй Скаттер.
– Вам всем тоже стоит сюда приехать – если, конечно, получится добраться в такую погоду. Я не в том смысле, что все ужасно – Сью будет жить; между прочим, она как раз про вас спрашивает, – только мне кажется, что нам лучше какое-то время держаться вместе.
Маргерит беспокойно заворочалась под одеялом.
– Постараемся приехать как можно быстрее.
Он разбудил Маргерит и сообщил ей, что случилось.
За рулем сидел Крис. Маргерит уселась сзади рядом с Тесс, которая проснулась очень неохотно и еще не знала, что сделал ее отец. Маргерит и не собиралась ей говорить, во всяком случае сейчас. Тесс и так хватает стресса.
Всю дорогу, пока голова Тесс покоилась у нее на коленях, пока снег лип и лип к стеклам машины, она думала про Рэя.
Она его недооценила.
Ей и в голову не приходило, что Рэй позволит себе опуститься до физического насилия. Даже сейчас воображение отказывало. Рэй с ножом в руках. Крис сказал про нож. Рэй с ножом в руках наносит удар. Вонзает нож в тело Сью Сэмпел.
– Знаешь, – сказала Маргерит Крису, – я только раз в жизни падала в обморок. Из-за змеи.
Крис изо всех сил выкрутил руль – они поворачивали за угол рядом с пассажем. Машину занесло, микропроцессоры замигали огоньками, сигнализируя о потере сцепления с дорогой, потом она выровнялась.
– Мне было семь лет, – продолжала Маргерит. – Выхожу летним утром из дома, а на ступеньках крыльца греется на солнце змея. Большая, яркая и блестящая на фоне деревянных ступенек. Слишком большая и слишком блестящая. Я и подумала, что она искусственная – кто-то из соседских детей подкинул, чтобы меня разыграть. Так что я через нее перепрыгнула. Три раза. На случай, если кто-нибудь смотрит – мол, меня так просто не одурачишь. Змея ни разу не шевельнулась, и я пошла себе в библиотеку, ни о чем таком не задумываясь. А когда вернулась домой, папа сказал, что утром убил на крыльце гремучую змею. Что она заползла на ступеньки и ему пришлось разрубить ее пополам лопатой. Он сказал, что змея оказалась сонная, потому что было еще прохладно, но вообще такая змея нападает стремительно, словно молния, а яда у нее достаточно, чтобы убить лошадь. – Она взглянула на Криса. – Вот тогда я и упала в обморок.
Через двадцать минут они добрались до клиники. Крис припарковал машину под бетонным козырьком у входа, заехав двумя колесами на тротуар. Элейн Костер встретила их в приемной. Себастьян Фогель находился там же – он скрючился в кресле, охватив руками голову.
Элейн строго посмотрела на Маргерит.
– Сью хочет вас видеть.
– Меня?
– Рана более или менее поверхностная. Сью зашили и дали успокаивающее. Медсестра сказала, что она должна была сразу уснуть, но пять минут назад Сью еще бодрствовала. Когда я упомянула, что вы вот-вот подъедете, она сказала: «Я хочу поговорить с Маргерит».
Господи, подумала Маргерит.
– Я вас провожу.
Крис пообещал присмотреть за Тесс, которая проявила сонный интерес к игрушкам в приемном покое.
– Заходите, дорогая, – сказала Сью. – Я сейчас слишком слабая, чтобы кусаться.
Маргерит бочком прошла в комнату.
Палата Сью была всего на одну дверь дальше бокса, где лежал в коме Адам Сэндовал – пилот упавшего на Слепое Озеро сбитого самолета. Сью была очень бледна и выглядела сейчас гораздо старше своих сорока с чем-то лет. Однако смогла улыбнуться.
– Честное слово, все не так плохо, как кажется. Я потеряла немного крови, но нож не задел ничего важного, только то, что доктор Голдхар обозвал «жировой тканью». Похоже, любовь к десертам меня спасла. Как того персонажа в кино, который получил бы пулю прямо в сердце, не носи он Библию в нагрудном кармане. Тут рядом с койкой есть стул. Не хотите присесть? Мне тяжело смотреть на вас снизу вверх.
Маргерит торопливо села.
– Вам, наверное, очень больно?
– Уже нет. Меня по уши накачали морфием. Или чем-то вроде того. Сестра сказала, что люди от этого хотят спать, но у меня «нехарактерная реакция». В том смысле, что мне хочется сидеть и болтать. Как по-вашему, наркоманы чувствуют то же самое? Я имею в виду – когда под кайфом?
– Поначалу, быть может.
– То есть это ненадолго? Скорее всего, вы правы. Ощущение такое, как от карточного домика – что вечно он не простоит. Эйфория, за которую придется расплачиваться… По крайней мере, можно наслаждаться, пока она не кончилась.
«Все может кончиться в любую минуту», – подумала Маргерит.
– У меня не хватает слов, чтобы сказать, как я за вас переживаю.
– Спасибо, но переживать тут нечего. На самом деле это я вам благодарна, что вы все сюда добрались в такую погоду.
– Когда я узнала, что Рэй… что он вас ранил…
– И что с того?
– Я хочу попросить у вас прощения.
– Этого я и боялась. И именно поэтому хотела с вами поговорить.
Сью нахмурилась, и ее лицо сделалось еще бледнее.
– Я не очень хорошо вас знаю, Маргерит, но мы ведь с вами вроде никогда не ссорились?
– По-моему, нет.
– В таком случае могу я позволить себе небольшую фамильярность? – Ответа она дожидаться не стала. – Такое чувство, что с мужчинами у меня опыта побольше, чем у вас. Не в том смысле, что мой опыт чем-то лучше, просто его больше. И не в том, что я потаскуха, а вы девственница, просто мы по разные стороны нормального распределения, если вы меня понимаете… Ох, извините, голова кружится… Сейчас уже перейду к делу. Один из уроков, который я извлекла из своего опыта, заключается в том, что вам не следует принимать на себя ответственность за мужские поступки. Тем более если вы уже прогнали его, потому что он козел. Поэтому пожалуйста, пожалуйста, не нужно просить прощения. Рэй не питбуль, которого вам следовало держать на коротком поводке. Он полностью отвечает за свое поведение. И целиком и полностью – вот за это.
