Вот только до берега было все никак не добраться. Нет, он не мог и не хотел сдаваться, но какая-то часть мозга подсказывала, что ноги работают уже не так быстро. Руки отяжелели. Он был уверен, что до земли всего несколько ярдов – возможно, он был всего в нескольких ярдах от нее уже в тот момент, когда прыгнул за борт – наверное, было бы смешно утонуть здесь, у самого берега. От самой возможности такого конца сделалось невыносимо стыдно. Если он погибнет, то никогда не сможет загладить вину перед Макасой. Возможно, эта мысль была совершенно абсурдна, однако она придала Араму сил для последнего рывка.
Пальцы скользнули по камню. Ловя ртом воздух, он потянулся к твердой земле. В темноте было не разглядеть ничего. Неистово брыкнув ногами, мальчик сумел ухватиться за острый выступ. Но тут набежавшая волна швырнула его прямо на каменную стену, и Арам врезался в скалу макушкой – так, что в голове помутилось. От этого он едва не разжал пальцы, но, к счастью, сумел удержаться. Показалось, что из-под волос по лбу течет, щиплет глаза жидкость заметно гуще, чем вода. Арам изо всех сил прижался к камням, чтобы его не швырнуло на них снова. Новая волна накрыла юного моряка с головой как раз в тот миг, когда он сделал вдох. Вдохнув соленой воды, он задохнулся, закашлялся и принялся отплевываться. Закружилась голова. Он попытался напомнить себе, что, погибнув сейчас, когда спасение так близко, обречет себя на вечный позор… но это уже не казалось важным. Он все еще крепко цеплялся за каменный выступ и старался подтянуться повыше, но руки, одежда и все тело слишком отяжелели. В голову закралась, зашептала предательская мысль о том, как это было бы легко – просто разжать руки, сдаться и пойти ко дну. Юнга гнал эту мысль прочь, но не мог ни заставить ее заткнуться, ни выбраться из воды. Он продолжал борьбу, но чем дальше, тем больше убеждался, что в этом бою обречен на поражение…
Чья-то рука ухватила его за ворот и вытащила наверх – но не слишком быстро и вовсе не гладко. Проехавшись по острому каменному выступу животом, Арам разорвал свитер и рубашку и расцарапал кожу от ключицы до самого бедра. Но в конце концов он рухнул на мокрую траву, и носок сапога Макасы ткнул его в почку.
Арам повернулся на бок. Взгляды их встретились. Макаса, как всегда, взирала на него сердито, и Торн подумал, что никогда в жизни не видел ничего прекраснее. Этот сердитый взгляд был ему знаком, и Арам понимал, что он означает. Да, они не ладили между собой и ничуть не нравились друг другу. Но Макаса Флинтвилл была воплощением верности долгу. Что бы она ни говорила перед тем, как они покинули шлюпку, она была обязана жизнью его отцу, и это значило, что она прекратит защищать сына Грейдона Торна не раньше, чем перестанет дышать.
Только сейчас он заметил отцовский плащ – его рукава были затянуты тугим узлом на поясе Макасы.
«Бросить капитанского сына? Да она даже плащ капитана бросить не смогла!»
Перевернувшись на спину, Арам захохотал. От смеха он тут же задохнулся, поперхнулся, но на душе вдруг стало так легко, что он не мог удержаться. Наконец смех перешел в прерывистое хихиканье вперемежку с редким кашлем.
Последним, что он запомнил, было брошенное Макасой:
– Дурак.
Она положила отцовский плащ Араму на грудь, и мальчик тут же звучно захрапел – прямо на вымокшей под дождем земле.
Глава четырнадцатая
Вот оно!
Оба проснулись с рассветом. Вернее, Макаса, проснувшись, обнаружила Арама лежащим поперек ее левой ноги и сбросила его пинком. Мальчик сонно заморгал, щурясь на восходящее солнце, а Макаса первым делом отчитала его за неспособность просыпаться самостоятельно. На миг показалось, что оба они снова на борту корабля. Встретившись взглядом с Макасой, Арам увидел, что и она немного рада тому, что давно вошло между ними в привычку: он, как всегда, не оправдывает ее ожиданий, а она, как всегда, отзывается о нем самым унизительным образом. Но это ощущение тут же прошло. Корабля больше не было. Макаса разом умолкла. Оба они поднялись на ноги и начали осматриваться. Прежде всего, подчеркнула Макаса, требовалось найти воду.
Прежде всего нашелся гарпун Макасы. Ее броска едва-едва хватило, чтобы он долетел до берега. Гарпун торчал из топкой земли, косо воткнувшись в нее всего в нескольких сантиметрах от каменного уступа. Арам взглянул вниз, чтобы посмотреть, насколько близка была окончательная потеря оружия, и увидел все, что осталось от шлюпки – обломки дерева застряли среди камней на отмели прямо внизу. Он указал на них Макасе, и та, похоже, осталась довольна собственной меткостью. Она направляла и шлюпку и гарпун в одну и ту же точку – туда, где линия берега опускалась ниже всего – и в обоих случаях попала в цель. Выдергивая гарпун из земли, девушка даже удовлетворенно хмыкнула.
Они попытались определить, где находятся.
– Мы в Фераласе, – заключила Макаса. И мрачно добавила: – На территории огров.
Вспомнив Трогга, Арам внутренне содрогнулся. Чтобы успокоиться, он начал припоминать, что рассказывал о Фераласе Грейдон. Для людей Фералас был, можно сказать, краем света, непроходимыми дикими землями, заросшими неизведанными джунглями, и каждый клочок этих земель находился под властью огров. Огров Арам до нападения на «Волноход» не видел никогда. Если все они – такие же, как Трогг, они с Макасой все еще в серьезной опасности.
Вот тебе и на. Успокоился.
Чтобы скрыть свой страх и сделать вид, что занят делом, он достал три прихваченные с собой карты. Первая оказалась картой исследованного мира – всего Азерота. Но она явно была скуповата на подробности. На второй были изображены Восточные королевства. Арам окинул ее ностальгическим взглядом в поисках родного Приозерья, но прежде, чем он сумел отыскать свой дом, Макаса буркнула:
– Фералас в Калимдоре.
– Знаю, – огрызнулся он, поспешив развернуть третью карту – карту Калимдора.
Фералас отыскался на карте к югу от Пустошей, на северо-западе от гор, отделявших его от Тысячи Игл. Подняв взгляд от карты, Арам едва сумел разглядеть горные пики сквозь утренний туман, начинавший понемногу рассеиваться. Воздух нагревался быстро. Сняв мокрый разорванный свитер, Арам завязал его рукава на поясе, а сверху повязал вокруг пояса и отцовский плащ.
Из-под разорванной рубашки выскользнул компас. Не в силах удержаться, Арам еще раз проверил его – по солнцу и по карте. Но компас не работал, не указывал на север. Вместо этого стрелка указывала на юго-восток. И тут в голову Арама пришла одна мысль. Он бросился на колени и – не обращая внимания на нетерпеливое «Ну, что там еще?» Макасы – разложил на земле все три карты, чтобы сопоставить их друг с другом…
И – вот оно! Как раз к юго-востоку от них находилось Приозерье. Компас капитана Торна указывал не на север. Он указывал в сторону дома. Как там сказал Грейдон?
«Помни: этот компас приведет тебя туда, куда нужно!»
Ну, конечно! Куда же еще ему может быть нужно? Домой. В Приозерье. К матери, к брату с сестрой, к Роббу. Отчего-то Арам был уверен: компас каким-то образом знает дорогу домой!
