Из-под откинутого на спину капюшона показалось лицо древнего старика – изборожденная морщинами кожа цвета индиго, длинные волосы цвета льда, заложенные за длинные острые уши, мерцающие серебристые, точно звезды, глаза и массивные оленьи рога.
– Самое меньшее, десять отростков, а то и двенадцать, – пробормотала Макаса. – Это ведь ты был тем оленем? – спросила она в полный голос.
– Признаюсь, виноват.
Улыбка, слышавшаяся в голосе друида, вполне совпадала с улыбкой на его губах.
– Ты следил за нами.
Это был не вопрос, а утверждение.
– И вновь – виноват.
Казалось, допрос не перестает забавлять друида.
– Тайком шел за нами.
– А вот это не так, юная леди. Скорее, я просто шел в том же направлении. А наблюдение за вами сделало путь разнообразнее.
– Я едва не убила тебя на обед, – мрачно сказала Макаса.
– Да, ты едва не попробовала сделать это. Но я не в обиде.
Арам глядел на друида во все глаза и, захваченный зрелищем, не проронил ни слова. Вначале мерцающие серебристые глаза внушали тревогу, но всего через несколько секунд мальчик проникся излучаемым ими спокойствием.
– Калдораи – незабываемое зрелище, – рассказывал Грейдон. – От одного их вида захватывает дух даже у самого закаленного воина. И они пользуются этим. Возможно, этого не видно, но это чувствуется. Их окружает… аура. Аура особой силы. Они излучают эту треклятую ауру, и ей невозможно противостоять. Однако нужно. Ночной эльф может быть превосходным другом. Или страшным врагом. Не знаю, сынок, доведется ли тебе когда-нибудь встретить хоть одного из них. Но если доведется, выясни, кто перед тобой – друг или враг – прежде, чем опускать оружие.
Арам изо всех сил старался следовать совету отца. Но тут ночной эльф вновь улыбнулся, приподняв бровь, и сказал:
– Мое имя – Талисс Серый Дуб. А ваши?
И слова хлынули с языка Арама рекой, прежде чем он успел подумать над их формой – не говоря уж о том, чтобы подвергнуть их цензуре:
– Я – Арамар Торн, но ты можешь называть меня Арамом.
Макаса сердито взглянула на него. Арам робко пожал плечами, но продолжал:
– Это Макаса Флинтвилл, а это – Мурчаль.
– Рад познакомиться со всеми вами. А также – на некоторое время составить вам компанию.
– Наша компания и так уже больше, чем предполагалось, – проворчала Макаса.
– Значит, еще один спутник ее не испортит. Тем более, тот, чья сумка полна еды, которой он охотно поделится.
Арам и Макаса обменялись красноречивыми взглядами, и Талисс довольно сощурился.
– Солнце клонится к закату, а мне случалось бывать здесь раньше. Я знаю хорошее место, где можно встать лагерем на ночлег. Если вы последуете за мной, вам будет легче не спускать с меня глаз и держать сабли наготове, целя мне в спину.
Усмехнувшись, друид безмятежно шагнул вперед, прямо между Арамом и Макасой. Не останавливаясь, он потянул сети за кончик. Сети развернулись, и освобожденный Мурчаль кубарем покатился по берегу.
Быстро собрав сети, он засеменил за ночным эльфом.
– Ммргл, ммргл, кулдурррее, – сказал он.
Арам вопросительно взглянул на Макасу. Та неохотно кивнула, и оба двинулись следом. Но Арам отметил, что сабля Макасы так и осталась в ее руке, наготове.
Макаса ни на секунду не верила, что ночной эльф попался им на пути по чистой случайности. Память ее была долгой, но даже самый забывчивый на ее месте вспомнил бы о том, что капитан пиратов имел в подчинении троллиху, огра и одного из Отрекшихся.
«Так почему бы и не друида?»
Глава двадцатая
«Друзья» у костра
Они сидели у костра. Опустошив свою сумку, Талисс готовил рагу из дикой моркови, стручкового гороха, картошки и специй.
– А вот оленины нет, – заметил друид, подмигнув Макасе.
Помешивая рагу, Талисс рассказывал о том, как собирать каждый из этих овощей – аккуратно и в свое время, чтобы вскоре выросли новые.
– Конечно, я – друид, и это моя забота. Я делаю все, что могу, для сохранения природы.
Арам немедленно пришел в восторг.
– То есть, зверей и птиц?
– Моя специальность – скорее, флора, чем фауна. Однако – да. Мы, так называемые разумные существа, наносим естественной природе невероятное количество совершенно неразумного вреда. Друиды стараются поддерживать равновесие, компенсируя ущерб, восстанавливая природу и заботясь о ней.
– Магия… – угрюмо проворчала Макаса.
– Когда распускается цветок – разве это не магия? Когда овца рожает ягненка, разве это не раскрывает нам великие тайны? Да, я, в некотором роде, маг. Но, поверьте, моя магия – исключительно естественного, природного свойства. Особенно в сравнении с тем кованым топором, что столь противоестественно вырубил почти все деревья в этих краях.
У Талисса имелся только один небольшой котелок и одна большая ложка, поэтому есть пришлось по очереди, передавая посудину с его варевом по кругу на сложенном в несколько раз обрывке одеяла, чтобы уберечь руки (если не языки) от ожогов. Разделенного на четверых рагу было недостаточно для настоящего пиршества, однако пища была горячей, сытной и острой. Приправы произвели на Мурчаля такое впечатление, что он высыпал в пасть все, что оставалось в фиале. Глаза его тут же выпучились куда сильнее, чем обычно, и он выплюнул столько вязкой слюны, что едва не погасил костер. К счастью, калдорай был готов к этому и быстро убрал от греха подальше котелок с драгоценным содержимым.
Мурчаль помчался к реке и не вынимал головы из-под воды добрых десять минут. Наконец он вернулся – весь мокрый, истекающий слюной – и принялся извиняться:
– Мурчаль мррргл, кулдурррее. Мррргл, мррргл, кулдурррее.
– Зови меня «Талисс».
– Длус.
– Талисс.
– Длус…
– Нет. Та-лисс.
– Ду-лусс. Дулусс.
– Что ж, уже лучше, – сказал Талисс.
– Привет, Дулусс, – улыбнулся Арам. – Я – Урум. А это – Мркса.
– Дулусс, Урум, Мркса н Мурчаль! – Мурчаль захлопал в ладоши и радостно улыбнулся. – Дулусс, Урум, Мркса, Мурчаль – мммррглллмы!
– Мргле, мммррглллмы, – кивнул Талисс.
Арам с Макасой так и вскинулись от удивления.
– Ты говоришь по-мурлокски? – едва ли не хором спросили они.
– Конечно. А вы – нет?
– Нет, – неласково буркнула Макаса.
Арам молча покачал головой.
– О, это чудесный язык. Правда, освоить тонкости произношения может оказаться трудновато. Но дело стоит затраченных усилий. Согласитесь, он так восхитительно выразителен.
