Дождь лил, как из ведра, но холодный ливень не доставлял мурлоку неудобств. Он отыскал на берегу подходящее место, где смог опереться о большой, надежный камень. Он медленно развернул сети. Взмахнул ими взад-вперед, взад-вперед, готовясь отправить сети в полет… И выпустил их!
Но зацепился за край когтем большого пальца. Камень не позволил ему по инерции последовать за сетями в воду, но сети, лишенные возможности лететь вперед, устремились назад, прямо к Мурчалю. Увидев это, он выпучил глаза и поднял руку, чтобы поймать сети. Но рука отчего-то попала прямо в пустой квадрат среди сплетения нитей. Полотно сети захлестнуло Мурчаля и коконом обернулось вокруг него.
Мурлок подавил горестный крик. Ему не хотелось, чтобы остальным – особенно Мрксе, которая могла вот-вот вернуться в лагерь именно этим путем – пришлось снова освобождать Мурчаля. Особенно после того, как ему запретили рыбачить. Нет, на этот раз он должен освободиться сам. Привалившись к камню, мурлок наклонился и попытался стащить с себя сеть через голову. Но из этого ничего не вышло. Тогда он попробовал стащить сети вниз, к ногам, и переступить через них. Но из этого тоже ничего не вышло. Раздосадованный, мурлок начал рваться из сетей во все возможные стороны, но от этого положение сделалось только хуже.
А еще хуже было то, что он был не один.
Арам вернулся в лагерь первым. Ему удалось собрать на берегу немного отсыревшего плавника, но искал он не слишком усердно. К моменту возвращения Талисса он хотел сделать вид, что устроился под каменным карнизом давно и уютно.
За ним, опираясь на посох, вернулся Талисс с битком набитой только что выращенным урожаем сумкой. Дождь усилился, и Талисс прибег к простейшей (судя по легкости, с которой он все проделал) друидской магии и развел под карнизом маленький костерок из собранного Арамом сырого плавника. Закопав плоды батата в угли, он вынул небольшой нож и принялся крошить остальные овощи в свой котелок.
Арам смотрел, как он работает, а Талисс, в свою очередь, наблюдал за ним.
– Разве тебе не любопытно? – спросил ночной эльф.
– Что не любопытно?
– Например, где я нашел для нас роскошный ужин.
– А-а. Ну… Я подумал, вы, друиды, просто знаете, где искать.
Казалось, друид был слегка разочарован. Впервые с тех пор, как Арам познакомился с ним, улыбка исчезла с лица ночного эльфа, но он сказал:
– Верно, мой мальчик. Верно. Мы – знаем.
Тут вернулась и Макаса – без мяса, но с новой порцией дров.
Увидев принесенные Талиссом овощи, она спросила:
– Откуда все это взялось?
На лице Талисса вновь появилась улыбка.
– Просто друиды знают, где искать, – сказал он.
Макаса покачала головой, бросила к огню небольшую охапку собранных по пути дров и устроилась под карнизом напротив Арама.
– А где мурлок? – спросила она.
– Я послал его за дровами, – ответил Арам. – Он пошел вверх по реке. Разве ты не встретила его на обратном пути?
– Нет, – сказала Макаса, припоминая, где бы могла разминуться с Мурчалем.
Арам более или менее понял, что у нее на уме.
– Уж не думаешь ли ты… уж не думаешь ли ты, что он – в реке?
Все трое оценили вероятность такого исхода и нашли, что ничего невозможного в этом нет.
– Дадим ему еще пару минут или отправимся на поиски прямо сейчас? – спросил Арам.
Гроза подчеркнула его вопрос жутким раскатом грома.
Все трое, как один, поднялись – и все, как один, вздохнули.
Арам почувствовал волну жасминового аромата за миг до того, как четвертый голос шепнул:
– Сядьте, друзья мои.
Арам узнал этот голос еще до того, как увидел темный силуэт Шепчущего на фоне вспышки молнии. Макаса в тот же миг кинулась в бой.
Шепчущий увернулся от удара гарпуна, но Макаса была готова к этому: едва он потянулся к рукояти своего черного меча, ее сабля отсекла руку нежити по локоть.
Похоже, Шепчущий не ожидал этого, однако ничуть не встревожился. Выхватив уцелевшей рукой черный сланцевый кинжал, он махнул им перед собой. Макаса была вынуждена отступить, но Арам тут же пришел ей на помощь и взмахнул саблей, заставив неупокоенного мечника парировать удар кинжалом. Гарпун Макасы тут же вонзился в открывшееся горло нежити.
– Посмотрим, как ты теперь пошепчешь, – подначила она.
Шепчущий не издал ни звука. Но молчание не означало, что он сдался. Крутанувшись из стороны в сторону, он вырвал древко гарпуна из рук удивленной Макасы, воткнул кинжал прямо себе в левое бедро, чтобы не обронить его, и вытащил застрявший в горле гарпун. Подкинув его на ладони, он приготовился к броску, но тут оглушительный голос, подкрепленный раскатом грома, прогремел:
– Дорогу!!!
Макаса с Арамом инстинктивно отпрянули в стороны и обернулись как раз вовремя, чтобы увидеть Талисса, кинувшегося вперед, на бегу превращаясь в могучего белого, покрытого рунами, среброглазого медведя! Зверь с разбегу толкнул Шепчущего, и тот, врезавшись в отвесную гранитную стену ущелья, практически разлетелся на куски. Одна нога – здесь, другая – там, голова слетела с плеч, и лишь капюшон удержал ее на месте. Правое предплечье осталось лежать так, куда упало, отрубленное Макасой.
– Он мертв? – спросил Арам. – Таким способом его можно убить?
Медведь отрицательно покачал огромной лобастой головой.
– Его нужно сжечь, – сказала Макаса.
Она осторожно шагнула к крохотному костерку, а остальные замерли наготове, ожидая, что последует далее.
Далее последовал удушливый кашель. Удушливый кашель, перешедший в хриплый смех и добавивший леденящей жути и без того леденяще-жуткому зрелищу.
Уцелевшая рука Шепчущего потянулась к голове и поставила ее на место с отчетливым щелчком, за которым последовало отвратительное чавканье. Смех стих, сменившись знакомым шепотом. Указав рукой на Макасу, Шепчущий прошелестел:
– Я говорил Малусу, что ты умеешь драться. Там, на корабле, я оценил твое мастерство. – Его палец нацелился на Арама. – И ты неплохо показал себя, юный щитоносец. Трудности улучшили твои инстинкты. – Опустив руку, Шепчущий кивнул в сторону медведя. – Но должен сказать, больше всех сегодня удивил меня ты, ночной эльф. Я убил множество друидов на своем веку, но никогда не видел, чтобы кто-либо мог менять облик с такой быстротой. Ты совершенно застал меня врасплох. А это не так-то просто.
– Зачем ты следовал за нами, пират? – спросила Макаса. – Что тебе от нас еще может быть нужно?
Но Арама заботило другое:
– Где мой… мой капитан?
– Ты хочешь сказать, твой отец? Боюсь, ты никогда больше не встретишься с ним на этом свете, мой мальчик.
