В лейтенантской выгородке говорили уже о вещах дельных.
– Судя по ветру, до Занте с неделю еще плестись будем! – озабоченно делился своими тревогами Павел Нахимов.
– Лишь бы англичан сыскать. Поодиночке мы туркам не слишком страшны. У них, почитай, вымпелов за восемьдесят, а у нас и десятка не наберется! – подхватывал тему Иван Бутенев.
– Хорошо б и французов на бакштов поставить, тогда можно будет и ультиматумы слать, – отозвался со своей койки сын бывшего морского министра маркиз Александр де Траверсе, прозванный среди своих «Саша де Траверз».
* * *
Наконец от заслуживающего доверие греческого корсара узнали новость: турецкий и египетский флоты в сто военных судов и множество транспортов беспрепятственно вошли в Наварин, где их и блокировал вице-адмирал Кодрингтон, у которого только один линейный корабль.
– Ставить все возможные паруса! – распорядился Гейден. – Дело принимает оборот пренеприятный!
Из путевых записок одного из участников плавания: «27-го сентября. Тихий попутный ветер несколько подвинул нас вперед, но к ночи мы опять заштилели.
28-го сентября. Утром увидели остров Занте и в проливе меж ним и Кефалонией два брига. Они скоро отделились от нас, подняв сигнал, которого мы не могли понять. Весь день лавировали…
29-го… Дуло довольно свежо, течением нас немного сносило к югу.
30-го… Лавировали целый день и вовсе не видели судов…»
Вечером фрегат «Елена» привел к флагману сразу четыре «купца» и один военный бриг под турецким флагом. Капитану-египтянину велели прибыть на борт «Азова», затем, расспросив, отпустили. Когда же бриг стал быстро удаляться, вслед за ним устремилась «Елена», посмотреть, куда тот направится.
На следующий день, следуя в двух кильватерных колоннах ниже острова Занте, российская эскадра наконец-то встретила англичан. Над их передовым кораблем развивался флаг командующего британской Средиземноморской эскадрой вице-адмирала Кодрингтона. За флагманом четко держали строй фрегаты, бриги и шлюп.
– Ну, вот, слава Богу, и встретились! – перекрестился Лазарев. – Теперь мы уже сила!
– Право по борту еще паруса! – зычно кричали с вахты.
То были два турецких корвета. Из открытых портов выглядывали пушки. Над передовым развевался переговорный флаг. Подойдя к 88-пушечному британскому кораблю, турки вступили в переговоры. Чуть погодя с «Азова» туда отправился шлюпкой и контр-адмирал Гейден.
Турки то и дело испуганно шарахались от российских кораблей и нервно жались к бортам британских кораблей. Гарри Кодрингтон, сын английского командующего, состоявший при отце мичманом, наблюдая эту странную картину, говорил отцу:
– Кажется, туркам видится в русских что-то особо зловещее!
– Еще бы, – кивнул Кодрингтон, – никто и никогда так их не лупил, как русские!
В тот день Кодрингтон оставил на бумаге свое впечатление от российской эскадры: «Русские суда все такие чистенькие и, думаю, в весьма хорошем порядке… кажутся совершенно новы, и как медная обшивка у них с иголочки, то имеют прелестный темно-розовый цвет, что много содействует красивой внешности судов… Русский флот, по-видимому, находится в хорошем боевом состоянии, хорошо управляем и расположен охотно идти с нами рука в руку…» Характеристика весьма обстоятельная и столько же лестная. Поверьте, что в устах старого моряка нельсоновской школы она значила не так уж мало!
Так по счастливой случайности почти в одно время и в одном месте встретились все союзные эскадры. Впоследствии Гейден писал об этом чрезвычайно важном событии: «Сие последовало случайно, но по обстоятельствам случай сей примечания достоин…»
В довершение всего откуда-то из полосы тумана вывернул и маленький греческий бриг. Греки трубили в сигнальные трубы и радостно размахивали руками, приветствуя прибытие своих заступников.
– Посмотрите на вест, Михайло Петрович! – передал Лазареву зрительную трубу стоявший вахтенным лейтенантом Нахимов. – Никак еще гости!
На горизонте, то появляясь, то исчезая, держались суда королевства Сардинского. Королевство держало строгий нейтралитет, но в то же время желало быть в курсе всех событий.
С остовых румбов тоже белело. Там затаились в мглистой дали австрийцы, союзникам далеко не дружественные. Вена держала в Средиземном море эскадру графа Дандоло. Граф имел личную инструкцию Меттерниха повсеместно помогать туркам и вредить русским.
Вахтенный лейтенант «Азова» Нахимов доложил командиру о сложившейся диспозиции:
– Всех в избытке, и даже венцы в гости пожаловали!
– Нет, Павел, – опустил трубу командир «Азова». – Это еще не гости, но уже и не зрители!
– Что пирог слоеный! – удивлялись наши моряки, затылки почесывая. – Почитай все флоты европейские в единую кучу сгреблись, а что далее делать, никто и не знает!
Из воспоминаний: «…Английский адмиральский корабль привел на левый галс и лег в дрейф… К кораблю “Азов” тотчас же пришла шлюпка с корабля “Азия”. Потом на “Азове” спустили катер, на котором сам адмирал (т. е. Гейден. – В.Ш.) ездил на английский корабль…»
Встреча двух командующих была радушной. Кодрингтон, правда, осторожно заметил, что ждал русских раньше. Гейден сослался на запутанные инструкции. Затем оба отправились обедать. За дружеским столом российский командующий узнал много нового для себя, и прежде всего о том, что три союзных посла в Константинополе передали в диван совместную декларацию о своем посредничестве в греческом вопросе.
– Ну и что турки? – спросил Гейден.
– Пока ничего! – развел руками Кондрингтон. – Молчат!
– Стоит ли понимать молчание как отказ?
– Во всяком случае, не как согласие!
Расстались адмиралы вполне довольные друг другом, но не на шутку озабоченные политической ситуацией.
* * *
Прибытие российской эскадры сразу придало Кодрингтону уверенность в его намерениях. Прежде всего, теперь он мог не бояться угрожать туркам открытием огня. Кроме этого, вице-адмирал сразу понял, что Гейден имеет самые радикальные инструкции, которым он готов следовать неукоснительно, не вмешиваясь ни в какую большую политику.
Вечером в письме к жене Кодрингтон писал, характеризуя своего союзника: «…Этот прямодушный человек, готовый, даже слишком, довести дело до конца».
Офицеры со всей эскадры вслух завидовали «азовцам». Еще бы, те сейчас в курсе всех новостей, а тут гадай, что да как.
После полудня спустилась по ветру и французская эскадра. Флаг контр-адмирала де Реньи был поднят на фрегате «Сирена». Фрегат подошел к «Азии» и «Азову» и также лег в дрейф, остальные же французские суда продолжили движение к Занте.
Затем по горизонту будто мазнули белой краской. То, пуча паруса, догонял своих фрегат «Константин», успевший выяснить, что Кодрингтона давным-давно уже нет на Мальте. Хрущев боялся не успеть к возможному столкновению с турками, а потому выжимал из своего судна все, что только можно. Найдя английскую эскадру, он на всякий случай отправился проверить юные румбы и вот теперь тоже возвращался к месту общего рандеву.
