Не имея средств платить своим морякам, греческое правительство до поры до времени снисходительно смотрело на творимое беззаконие на море. Масштабы пиратства тем временем все возрастали. Только за 10 месяцев 1827 года была ограблена почти сотня торговых судов, в том числе семь наших. Среди них было и судно с арабскими скакунами, купленными для императора Николая, которое, впрочем, все же отпустили. Похищенные пиратами грузы составили огромную сумму в 10 миллионов рублей серебром! При этом с военными турецкими судами пираты старались не встречаться, предпочитая выискивать в отдаленных водах богатых купцов.
– Словно мы где-то в Карибском море во времена пирата Моргана! – говорили наши офицеры. – Как говорится, ничто не ново под луной!
Вскоре после Наварина Кодрингтон, Гейден и де Реньи решили положить конец пиратству. И если Гейден действовал большей частью убеждением, то союзники были беспощадны.
В конце декабря 1827 года Кодрингтон и де Реньи отправили в неофициальную столицу тогдашней Греции Эгину по фрегату. Встав на рейде и наведя на город пушки, капитан 40-пушечной «Дриады» Гамильтон потребовал от греков в трехдневный срок вернуть захваченное недавно ионийское судно с французским грузом. Французский капитан Леблан был еще более категоричен.
– Если не соберете за сутки 60 тысяч испанских пиастров за причиненные французской короне убытки, то я буду бомбардировать ваш город! – заявил он.
Возмущенные горожане отправили депутацию в Смирну, где в то время находился на своей «Ситрене» де Реньи, в надежде договориться с ним. Но ничего не вышло. Де Реньи не стал с депутатами даже разговаривать.
– Я самолично приду к Эгине и ядрами заставлю вас отдать положенное! – пригрозил им контр-адмирал.
После этого убытки французам были незамедлительно возмещены.
Пришлось столкнуться с пиратами и нашим морякам. В феврале 1828 года, следуя из Смирны на Мальту, фрегат «Кастор» из-за непогоды завернул в греческий порт Миндра. Поручение у командира «Кастора» было достаточно необычное. Он вез звезду и ленту ордена Святого Александра Невского, которым император Николай наградил французского командующего контр-адмирала де Реньи. Только бросили якорь в Миндрской бухте, как на борт прибыли местные старшины.
– Господин капитан! – слезно обратились они к капитан-лейтенанту Ивану Сытину. – Умоляем вас наказать грабителей! Нет у нас уже никакой силы терпеть их поборы и издевательства!
– А где сами грабители-то? – поинтересовался Сытин.
– В заливе недалеко от порта! Мы покажем! – ответили старшины, с надеждой глядя на командира русского фрегата.
– Ну что? – обвел взглядом Сытин своих офицеров. – Искоренять пиратство есть наша прямая обязанность, к тому же нас об этом просят! Поможем?
– Поможем! – единодушно высказались офицеры «Кастора».
Подойдя к указанному греками-миндриотами заливу, «Кастор» встал на входе, блокировав фарватер. Спустили шлюпки с десантом. За старшего – лейтенант Иван Тимашев.
– Будь поосторожней! – напутствовал Тимашева Сытин. – Береги людей!
Шлюпки с матросами двинулись в глубь залива.
– Ваше благородие, вон справа за мыском мачты торчат, никак разбойнички прячутся! – закричал впередсмотрящий, показывая Тимашеву вдаль рукой.
Лейтенант пригляделся. Точно! Два вооруженных судна.
– На весла! – скомандовал Тимашев. – Подналяжем, ребята!
Шлюпки ускорили ход, охватывая стоящие под берегом суда полукругом. Увидев, что деваться некуда, сразу же выбросил белый флаг одномачтовый бот с пушкой. Зато команда 6-пушечной шхуны решила защищаться. Пираты посадили свое судно на мель, а сами заняли оборону на берегу в развалинах монастыря. Подойдя к берегу, матросы начали высаживаться на берег. В это время шлюпка под командой мичмана Ивана Поскочина наскочила на песчаную отмель. Пираты тут же открыли по неподвижной шлюпке яростный ружейный огонь. Тимашеву было видно, как один за другим падали в шлюпке люди.
– Ах, злодеи, наших бить! Ужо мы вам счас покажем! – озлобились матросы.
Дорога была каждая секунда. Лейтенант выхватил из ножен саблю:
– За мной, ребята! Где наша не пропадала! Ура!
И повел своих матросов в штыковую атаку. Пираты яростно сопротивлялись, но быстро почти все были переколоты разъяренными матросами. Тех, кто пытался спастись вплавь, расстреляли из ружей. Из шести десятков пиратов в плен взяли только десять.
В это же время «Кастор» заставил подойти к борту и сдаться пытавшееся было вырваться из залива третье пиратское судно. Полторы сотни головорезов во главе со своим предводителем Грезиоти сложили оружие.
– Есть ли потери? – тревожно спросил у Тимашева Сытин, когда шлюпки вернулись к фрегату.
– Трое тяжелораненых! – грустно ответил тот. – Не знаю, выживут ли!
– Эх! – только и махнул рукой капитан-лейтенант. – раненых – в лазарет, остальным – по две чарки за удаль!
Два пиратских судна Сытин распорядился сразу же сжечь. Захваченных в бою пиратов заковали в кандалы и посадили под замок в трюм. Сдавшийся бот под конвоем привели в Эгину, где передали греческому правительству. Ему же отдали вожака банды Грезиоти с остальными пиратами.
Каподистрия принял у себя в резиденции капитан-лейтенанта Сытина, долго тряс ему руку:
– От лица Греции благодарю вас за истребление судов, наносящих бесчестие греческому флоту! Мы примерно накажем каждого из этих негодяев!
Однако вскоре нашим морякам стало известно, что из захваченных пиратов были повешены только двое. При этом сам вожак Грезиоти был прощен правительством с условием, что в случае необходимости выставит за свой счет для армии две сотни своих сорвиголов…
– Вот и помогай ловить разбойников! – плевались наши. – Когда завтра они как ни в чем не бывало опять будут с ножиками бегать, да людей грабить!
Участвовавших в деле офицеров и матросов Сытин представил к наградам, но никто из них так ничего не получил.
– Эка невидаль! – рассудили начальники. – Шайку ворья разогнали!
– Чужих адмиралов звездами да лентами награждаем, а своим шиш да кумыш! – делился с лейтенантом Тимашевым, сидя в кают-компании, Сытин.
– Мы-то ладно! – вздохнул Тимашев, – А вот трое матросов калеками остались! За что?
Нервно теребя стакан с чаем, Сытин отмолчался.
* * *
Утром 5 апреля 1828 года российская эскадра покинула Мальту. «Азов», «Иезекиль», «Александр Невский», «Константин» и «Гремящий» взяли курс к берегам Греции. Время ремонтов закончилось, начиналось время плаваний и новых ратных дел. Вскоре встретили спешащий на Мальту транспорт «Сухум-Кале». Его командиру лейтенанту Никонову Гейден велел подойти к борту «Азова».
– Загрузишься в Валетте продовольствием по самые ноздри и сразу же вслед за нами в Архипелаг! – прокричал он на «Сухум-Кале».
