Тем временем к Поросу пришел и трофейный корвет. Лейтенанта Бодиско сослуживцы сразу и не признали. Лицо начальника призовой партии распухло до безобразия.
– Ты, наверное, всю дорогу продрых на коврах турецких! – смеялись офицеры «Азова», куда Бодиско прибыл для доклада.
– Тут поспишь, когда не судно, а прибежище всевозможных гадов! – махнул рукой лейтенант. – Столько крыс, тараканов и клопов я еще в жизни своей не видывал! Спали на палубе, и то поочередно. Одни кемарят, а другие живность отгоняют!
Освидетельствовать «Восточную звезду» Гейден направил комиссию из капитанов. Но и те, едва вступив на палубу египетского корвета, задерживаться долго на трофее не пожелали. По верхней палубе судна крысы сновали тысячами. Едва же спустились в нижние помещения, как на членов высокой комиссии стали гроздьями падать изголодавшиеся клопы. Капитаны поспешили покинуть не слишком гостеприимное судно.
– На египтянине этом, будь он неладен, до холеры с чумой всего один шаг! – доложились они командующему. – Надо сжигать этот клоповоз или вычищать долго и упорно! Сам корвет и всех, кто на нем был, надо сажать в карантин!
– Сжечь всегда успеется! – сощурился хозяйственный Гейден. – Хоть корвет и загажен старыми хозяевами, но нам он сейчас весьма кстати!
Затем вице-адмирал повернулся к своему начальнику штаба.
– Кому мы свободное судно под начало дать хотели, за заслуги и службу ревностную? Бутеневу «Ахиллес» уже даден. Кто после него?
– После него Нахимов! – ответил Лазарев.
– Против Нахимова у меня возражений нет! Кандидатур достойный! Пусть сию звезду восточную сегодня же и принимает! – кивнул Гейден. – Людей мы ему туда наберем, однако вычистить все так, чтобы ни одного гада и в помине не осталось!
В тот же день лейтенант Бодиско передал корвет капитан-лейтенанту Нахимову.
– Вот ведь как бывает! – вздохнул, уходя. – Вместо «спасибо» от начальства в карантин на сорок суток!
– Ничего, старина! – похлопал его по плечу Нахимов. – Твое судно еще только строится!
Тогда же Лазарев разрешил Нахимову отобрать к себе на корвет тех офицеров, кого тот посчитает нужным. При этом начальник штаба эскадры, однако, предупредил:
– Выбирать только из мичманов, потому как в лейтенантах и на линейных кораблях некомплект!
Весть о наборе офицеров на трофейный корвет мигом облетела эскадру. В желающих недостатка не было. Служить на трофейных судах всегда считалось особо почетным, помимо этого все понимали, что и школа у опытного Нахимова будет хорошая, кроме того на небольших судах всегда было меньше официоза и больше боевой работы. После недолгих раздумий Нахимов остановил свой выбор на хорошо знакомых ему Константине Истомине, Александре Панфилове, Василии Завойко и Алексее Дмитриеве. О том, насколько удачным был выбор Нахимова, мы можем судить уже по тому, что из четырех мичманов трое (то есть все, за исключением рано умершего Дмитриева) стали впоследствии полными адмиралами!
Новый командир «Восточной звезды» начал с того, что сжег все, что только было можно. Безжалостно летели в воду пышные персидские ковры, любимейшее обиталище корветских клопов, груды одежды и всяческого барахла. Затем занялись окуриванием трюмов. И тогда начался крысиный исход. Матросы, сколько могли, убивали их палками на верхней палубе, но куда им! Три тысячи грызунов было уничтожено в этой бойне, но большая часть уцелела. Бесчисленная серая орда кинулась вплавь и, достигнув берега, исчезла среди камней.
– То-то местным грекам радости привалило! – посочувствовали наши моряки.
Вычищали грязь целую неделю. Только после этого Нахимов занялся детальным осмотром и покраской. Работали все, включая офицеров. А потому буквально через несколько дней корвет было уже не узнать – еще совсем недавно запущенный и грязный, он теперь сверкал чистотой. Командующему Нахимов докладывал так:
– На удивление, корвет совершенно нов, выстроен из крепкого дуба, в подводной части имеются медные скрепления и, ежели досмотр иметь, то служить будет еще четверть века!
– Хорошо! – кивнул Гейден. – Готовьтесь к церемонии поднятия флага!
3 июня 1829 года на корвете торжественно подняли Андреевский флаг, гюйс и вымпел. В тесной, но уютной кают-компании Нахимов поднял бокал вина:
– Господа! Надеюсь, что каждый из нас сделает все от него зависящее, чтобы наша «Звезда» с честью несла флаг святого Андрея!
В открытом окне плескалась искрящаяся от солнца волна.
– Нам бы дело какое побойчее дали, а мы уж не подкачаем! – высказался за всех решительный Панфилов.
– Думаю, что при эскадре мы не засидимся! – усмехнулся Нахимов. – Еще так гонять по всему Средиземноморью будут, что не возрадуетесь!
– Возрадуемся! Возрадуемся! – хором ответили мичманы. – Мы моря не боимся!
– Прошу к столу! – пригласил назначенный старшим офицером Константин Истомин. – Сегодня на обед любимое блюдо бывшего капитана – шашлык по-карски с зеленью и кипрское вино из старых судовых запасов!
Как и предрекал Нахимов, засидеться на Паросе не пришлось. Уже через пару дней «Восточная звезда» помчалась с секретным пакетом на Мальту. На переходе Нахимов без устали тренировал свою сборную команду, стараясь как можно быстрее добиться слаженности. От своих мичманов требовал научиться чувствовать судно.
– Думайте о корвете, как о живом существе. Разговаривайте с ним, хвалите его, старайтесь понять, и тогда вы увидите, насколько он будет слушаться каждой вашей команды!
Оставляя за собой пологий след, «Восточная звезда» мчалась на всех парусах. На флагштоке полоскался на ветру российский флаг.
Тогда же Гейден отписал Николаю I о захвате весьма ценного трофея. Николай в ответном письме распорядился именовать корвет «Наварином». Известие это на эскадре было воспринято с восторгом. В решении императора все не без оснований увидели высокую оценку их ратных трудов.
* * *
Все принятые меры по очистке «Наварина» и установления карантина для его захваченной турецкой команды оказались совершенно нелишними. Как раз в это время в армии Ибрагима в Морее началась чума. В греческих провинциях, оккупированных египтянами, творилось нечто страшное. Люди умирали тысячами. В иных селениях вымирали все до единого. Ужас неизбежного охватил всех – и турок и греков.
В освобожденных районах борьбу с чумой возглавил лично Каподистрия (сам врач по образованию). Кордоны и карантины, окуривание и налаживание лечения – этим президент Греции занимался с утра до ночи. Принятые им чрезвычайные меры помогли быстро справиться с моровым поветрием.
Заставила чума поволноваться и наших моряков. Внезапно начали заболевать матросы на дозорном «Касторе». Вначале слег один, потом другой, третий… Спустя несколько дней двое матросов умерли. Сытин испугался не на шутку: а вдруг это зараза с захваченного корвета! Доложил Гейдену, тот сразу же велел командирам кораблей принимать экстренные меры. На берегу Лука Богданович срочно выстроил большой карантин, велел выбелить его известкой. Вокруг карантина поставили караул, беспрестанно палили для окуривания костры. «Кастор» немедленно отозвали с позиции. Фрегат поставили на якорь у берега, а команду отправили высиживать свой 40-суточный срок. В карантине сослуживцев уже приветствовал тамошний старожил лейтенант Бодиско.
