Жезл Разделения.
Никто не знал, что делать
Не совсем так.
Даже если это было бесполезно, Страйдер бы уничтожил целую армию, чтобы завладеть им.
Если бы был хоть маленький шанс, что это действительно так, артефакт никогда не оказался бы в руках его врагов.
— Но Крон — бог, — сказал Мэддокс.
И они уже противостояли богам раньше.
Именно поэтому сейчас они были здесь, а не на небесах.
Именно поэтому они были одержимы демонами.
— Мы не можем соперничать с ним.
Несмотря на мрачную тему беседы, этот мужчина никогда не выглядел столь счастливым.
Почему? Позже.
Боги всегда были более могущественными, чем они, были готовыми сразить их одним взмахом капризных рук.
— Но он также одержим, — сказала Камео.
У его демона есть слабости.
И у наших демонов тоже.
О, мука ее голоса.
Страйдер был слишком занят, ощущая мороз на коже, от ее слов.
— Его демон — Жадность.
Это произнес Аэрон и мука в его словах была в тысячу раз сильнее, чем в словах Камео.
Черт побери, Страйдеру хотелось заткнуть уши и… стоп, стоп, стоп.
Отмотайте назад.
Крон был одержим Жадностью.
Люциен уже говорил ему это, но Камео подчеркнула одну важную деталь.
У всех демонов есть слабости.
Эти слабости делали воинов уязвимыми.
Его — проигрыш, и кома, которая следовала после этого.
Любой мог атаковать его, а он не смог бы защитить себя.
А что было слабостью Крона?
Возможно в этой борьбе решающим окажется интеллект…
Не то, чтобы он планировал биться с царем богов, но парень должен подготовиться на всякий случай.
Краем глаза он увидел Амана, который подавал знак руками.
— Что насчет картин Даники? — перевел Страйдер.
— Одна из них предсказала, что Гален заберет голову Крона?
От себя он добавил:
— Я знаю, мы надеялись изменить ход событий, которые она видела, но может быть способ изменить ситуацию в том, чтобы не убивать Крона самим.
Может нам нужно сосредоточить усилия на убийстве Галена.
— У Галена есть Плащ, — сказал Рейс пробравшись на диван, рядом с Даникой, приподнимая ее и устраивая ее у себя на коленях.
— Его легче уничтожить, чем бога.
— У Галена Плащ, — повторил Аэрон, — но почему он не стал действовать против нас? Его группа могла бы уже давно быть здесь.
И опять же, почему они не атаковали нас?
Мэддокс пожал плечами.
— Может они выжидали успешного завершения эксперимента с Недоверием.
А теперь, когда это удалось…
— Мы должны напасть первыми, — сказал Аэрон, — застать их врасплох.
Возможно, мы можем значительно сократить их количество, выиграть время, чтобы хорошенько обдумать, что же делать с Недоверием, и возможно выманить Галена из укрытия.
Хорошее объяснение, вернулась жажда крови? Кроме того, этот красный огонь в его глазах, крепко сжатые руки, несгибаемая осанка.
— Они будут не ожидать, верно? — спросил Рейс.
— А что если они ожидают нашей атаки?
Солдаты на острове ожидали.
Может быть это новые Ловцы.
М.
О.
Плюс, большинство воинов всё ещё приходили в себя после битвы.
Они были не в лучшей форме, а их лучшая форма нуждалась в победе соответствующих размеров.
— И не стоит забывать о том, что на их стороне Рея.
Не говоря о том, как она поможет им
— Не правда, — сказал Торин, впервые заговоривший за это время.
Он поместил спикер и монитор в комнату, для того, чтобы не было необходимости в его личном присутствии на собрании и без того в переполненной комнате.
— Я говорил с Кроном.
Он отвлечет свою любимую жену настолько долго, насколько сможет, сегодня.
Именно поэтому, я попросил Люциена и Сабина созвать собрание сейчас.
Всё, что мы сделаем сегодня, мы сделаем без божественного вмешательства.
Со стороны царицы или царя.
Никто не будет препятствовать, но и никто не будет помогать.
Шепот пронесся в толпе.
Но последнее слова за каждым из вас.
— Да.
— В любом случае, мы не можем спать, — проворчал Мэддокс.
— Не с Ночными Кошмарами под нашей крышей.
Когда мы собираемся разобраться с ней, между прочим?
Никто не мог ответить на это.
Насчет остального, однако, быстро приняли решение.
Вечером, они собирались атаковать.
Глава 22
Гидеон слышал, как над ним суетились воины.
Их шаги ускорились, и он осознал, что различает щелчки перезаряжаемых пистолетов, лязг металла.
Он не переживал.
Не суетился.
Прошли почти сутки с тех пор как он впервые спустился в подземелье.
После того как Скарлет сказала — Ложь, мы наконец-то вместе, — а потом равнодушно добавила:
— И теперь, когда я знаю, что это ты, ты свободен, Затем она отвернулась от него, легла на свою кровать и напевая себе под нос, полностью игнорировала его, будто ее это совсем не волнует.
Она уснула на рассвете, и чтобы он не делал как бы не кричал, он не смог ее разбудить, до тех пор пока не наступил закат.
Она глубоко вздохнул села, взгляд ее был безумный.
Когда она заметила его, злость оставила ее, на замену ей пришли обида и гнев — почему, он так и не понял — и она плюхнулся обратно на матрас.
— Ты же знаешь, что я не могу здесь провести целый день, сказал он.
Торин, наблюдавший за ним через множество установленных камер, пожалел его, и принес ему стул.
Кресло он пододвинул как можно ближе к решетке Скарлет.
Он протянул вперед ноги и уперся лодыжками в тюремную решетку.
— Пошел прочь.
Звучание ее голоса после всего этого молчания было подобно находке бассейна, наполненного кислотой с Ловцами в нем: просто потрясающе.
Он даже вздрогнул.
